«Ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» (1Кор. 2,2).
Дама принесла освящать крестик — турецкое украшение, усыпанное стекляшками.
— Женщина, милая, — говорю я ей, — ну почему не купить нормальный, православный крест?
— А «нормальный» это какой, с распятием, что ли?
— Ну да.
— А я не хочу с распятием!
— Почему же?
— А мне страшно… у меня депрессия начинается! Не надо мне такого…
Я много чего ей говорил, убеждая, и вдруг так живо представил постановление какого-нибудь суда, запрещающее изображение Распятия, «вызывающего страх, тревогу и чувство подавленности…».
Благополучие земное стало нашей новой религией, и если она примет государственный статус — ох, сколько ещё претензий предъявят «пугающему» православию…
***
Размышлять о страданиях Господа действительно страшно и тяжело. Тем более что мы привыкли не отягощать себя «излишними» размышлениями, настраиваемся «на позитив», наивно полагая, что таким образом можно избежать страданий. Но путь этот, — путь самообмана, — только внешне легок, как «легок» кратчайший путь — с обрыва, головой вниз, «пространный путь» ведущий в погибель. Избегая скорбей и страданий, прячась от них, мы становимся заложниками «легкости» падения, забывая о неизбежной встрече с реальностью.
«Дружба с миром есть вражда против Бога» — говорит апостол Иаков (Иак. 4, 4). И эта дружба выражается в самозабвенном служении человека страстям, превращает его, — по меткому слову преподобного Андрея Критского, — в «самоистукана». Стремление человека к комфорту, удобству и благополучию становится тогда целью и содержанием его жизни, так что, даже умирая духовно, он не осознает масштаба постигающей его катастрофы. Эта страшная, «тихая» и до поры до времени незаметная смерть обнаруживается вполне в момент, когда человек теряет земные блага, а вместе с ними и самого себя, потому, что весь смысл, все содержание своей жизни он полагал в обладании этими благами.
Да, размышлять о страданиях Господа нашего Иисуса Христа страшно и тяжело, и все же это тот «узкий путь», который помогает человеку прийти в себя, избавиться от иллюзий и осознать реальность своего положения — положения души, погибающей во грехах. И это тот единственный путь, которым все мы только и можем войти в жизнь вечную (Мф. 7, 14).
Но тут важно понять, что «жизнь вечная» — это не то, что будет… возможно… когда-нибудь… «там». Нет, жизнью вечной, благодатной надо нам жить уже здесь и сейчас, на земле, иначе никакого «потом» не будет. Можно сказать, что само время нам дано для обретения вечности. И когда человек говорит, что у меня «нет времени» пойти в храм, поисповедоваться, причаститься — это слова звучат безумно именно потому, что время нам собственно и дано для того, чтобы мы обрели Бога, а мы его используем для чего угодно, только не для этого. На что нет времени? На жизнь? Нелепость! Проблема в том, что мы не осознае́м своего гибельного положения, и не ищем спасения, которое возможно только во Христе и со Христом.
Благодаря крестным страданиям и смерти Иисуса Христа мы больше не обречены на смерть, разумеется, в вечном, духовном смысле. Напротив, через осмысление, сопереживание страстей Христовых мы делаемся причастниками не только Его смерти, но и Светлого Воскресения. Вот почему Господь говорит, что «верующий в Меня, если и умрёт, оживёт» (Ин. 11,25). Оживет! Обреченности больше нет, а есть упование и надежда на вечную благодатную жизнь!
Редакция 22.03.2025
