2 декабря Православная церковь чтит память священномученика Порфирия (Гулевича), епископа Симферопольского и Крымского.
20 ноября 1937 года будущий с65233вященномученик, епископ Феодосийский и Крымский Порфирий (Гулевич) (1864 — 1937) и епископ Екатеринославский Макарий (Кармазин) (1875 — 1937) были арестованы на станции Уш-Тобе Каратальского района Талды-Курганской области (город Уштобе́ в Казахстане, центр Каратальского района Алматинской обл.). Их обвиняли в том, что на станции Уш-Тобе они «…проводили антисоветскую пропаганду и дискредитировали Советскую власть, а также поддерживали связь с контрреволюционными элементами, систематически получая от последних материальную помощь».
На допросе епископ Порфирий виновным себя не признал, на требование следствия — рассказать о своей контрреволюционной деятельности, ответил: «Я контрреволюционной агитации никогда не проводил, сталинской конституции не дискредитировал, антисоветского элемента вокруг себя не группировал. Имел связи с Симферопольской, Ялтинской, Керченской общинами, от которых получал помощь. С 1928 года по день высылки в Казахстан являлся служителем культа. Проживал и совершал религиозные обряды в городе Днепропетровске, Одессе, Симферополе, откуда был выслан в Казахстан. Судим никогда не был, за исключением арестов».
1 декабря 1937 года епископ Порфирий (Гулевич), епископ Макарий (Кармазин), Раиса Александровна Ржевская постановлением тройки УНКВД Алма-Атинской области были приговорены к смертной казни.
2 декабря 1937 года епископ Порфирий (Гулевич) и Раиса Александровна Ржевская были расстреляны.
Заключением прокуратуры Талды-Курганской области от 27 апреля 1989 года епископ Порфирий (Гулевич) был реабилитирован.
Священномученик Порфирий (Гулевич) причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.
Долгое время место погребения святого оставалось неизвестным. Его мощи были обретены в конце 2013 года, в 40 км от Алма-Аты, на бывшем полигоне НКВД Жаналык, близ храма в честь святого праведного Иоанна Кронштадтского поселка Жетыген, рядом с честными останками священномучеников иереев Сергия Бредникова и Симеона Афонькина.
Вроде бы, и не осталось «белых пятен» в повествовании о земном пути и мученическом подвиге крымского святого... Но нам, живущим в ХХI веке по-прежнему важно понять и разобраться во всех перипетиях, сплетении обстоятельств, трагических совпадений и закономерностей того времени. Как минимум, чтобы не повторить ошибок и заблуждений предков.
В жернова репрессий идеологической борьбы тогда, в первой половине ХХ века попали миллионы людей. Среди них — неисчислимое множество православных: мирян, монахов, священников, архиереев, единственной виной которых оказалась твёрдая вера в Бога.
Память о крымских святых — не только в их торжественном прославлении, но и в нашем стремлении жить по заповедям Божиим. Канонизация святых новомучеников и исповедников, поистине, одно из важнейших духовных событий жизни православной Тавриды и всей Церкви Христовой. Оно свидетельствует о непрекращающемся действии Духа Святого, единстве во Христе ныне живущих православных христиан со своими святыми предшественниками, совершившими подвиг мученичества и стояния за веру.
Сегодня мы вспоминаем священномученика Порфирия (Гулевича), архипастыря, возглавлявшего Крымскую кафедру с 11 сентября 1931 года по 2 декабря 1937 года.
О житии святого — по ссылке. Также небезынтересны будут наши материалы: ПУТЬ СВЯТОГО МУЧЕНИКА, программа «Новомученик дня», посвящённая священномученику Порфирию (Гулевичу), биографическая статья «Священномученик Порфирий (Гулевич)».
А сейчас акцент на исторические документы — свидетельства жестокосердности того времени, скорого и неправедного суда, памяти человеческой... Источник документов - портал ГУЛЕВИЧИ.
И как некий душевный привет из прошлого, прямым текстом, из темницы… эти стихотворные строки Владыки Порфирия. Безыскусные, просты, искренние, с верой в истину, силу молитвы, в то, что «звон Пасхальный в Руси не замолк»...
Напишу здесь не песню не сказку,
Напишу не природу и свет,
Напишу не любовь и не ласку,
Напишу Г.П.У. кабинет
В ДОПРе камеры так называются
За решёткой там люди сидят,
Как бараны в загоне валяются,
Спят, вздыхают и часто едят.
Здесь у каждого есть «преступление»
Г.П.У. его дело ведёт.
Каждый ждёт иль суда иль прощения,
Кто расстрел, а кто милости ждёт.
Чрез решётку в окно пробивается,
Свет блеск, виден неба клочок, —
Солнца луч заглянув, улыбается,
Оставляя на стенке значок.
Со светом в окошко разбитое
Свежий воздух с свободы бежит,
Вспоминаешь своё, позабытое,
Каждый прошлым своим дорожит.
И живёт здесь всяк прошлым как сказкой
Как милы вы минувшие дни,
Вы полны и любовью и лаской,
Для меня дороги вы одни.
Чередою проходят все годы минувшие.
Силишься ты ничего не забыть,
Мечты юности, радость и страсти уснувшие
Даже образы хочешь ясней воскресить.
А когда лязг ключей перервёт вспоминания,
Каждый как-то трепещет и ждёт,
Вот тогда-то ударом свободы желанной
Словно камень на сердце падёт.
На сегодня обычные будни тюремные
Также ѝдут, как шли и вчера.
Те ж замки в окнах те же решётки
На душе лишь не то, что вчера.
Что-то милое, близкое сердцу подходит,
Завтра праздник — то ПАСХА пришла
Мысль туда, за решётку, за стену уходит,
В круг семьи, так и рвётся душа.
Тяжело в тесноте и в неволе униженным
За решёткою Пасху встречать,
Тяжело без семьи и судьбою обиженным
Тяжело в этот день голодать.
Только нет, все напрасны страдания.
Звон Пасхальный в Руси не замолк.
Не запрёте решёткою мысли, страдания,
Сердца тож не запрёшь на замок.
Утром старцы-священники молятся
В то окно, где видна часть небес.
По их лицам как будто улыбки расходятся
Верят старцы и шепчут: «ВОСКРЕС».
И в молитве их тихой я тоже хотел бы
Их слова пусть дойдут до небес
Были б крылья, вспорхнул, улетел бы
Крикнул с ними: «Воскрес Он, воскрес»!
