Парфений Кизилташский (1815 — 1866), игумен, преподобномученик.
В миру Поликарп Журавский, родился в 1815 году в Елисаветграде. Окончил курс Елисаветградского духовного училища и 15 мая 1840 года поступил послушником в Оятский Введенский монастырь Новоладогского уезда Петербургской губернии.
В 1842 году был переведён на должность казначея в Херсонский архиепископский дом. 23 декабря 1845 года был пострижен в монашество. 8 апреля 1846 года рукоположен во иеромонаха. С июля 1848 года — благочинный монастыря Корсунской иконы Божией Матери в с. Корсунка, затем — эконом в Херсонском архиепископском доме. В 1850 году поступил число братии Балаклавского Георгиевского монастыря.
30 марта 1852 года был отправлен для исполнения треб в Тенгинское укрепление Черноморской береговой охраны, где отличился своим инженерным талантом, предложив в августе «легчайший способ поднятия затонувших грузов» — машину для поднятия небольших тяжестей (весом до 400 кг). Этот проект заинтересовал Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора князя М. С. Воронцова и начальника инженеров Отдельного Кавказского корпуса и управляющего Грузинским инженерным округом генерал-майора К. П. Ганзена. По распоряжению Воронцова отец Парфений был награждён ста рублями. Начальнику же Черноморской береговой линии полковнику Кулябкину было «предписано по проекту о. Парфения устроить в Сухуми малую подъемную», после чего специальной комиссией это изобретение было одобрено и «предписано устраивать подобные машины для портовых надобностей». В 1854 году по приказу начальства Тегинское укрепление было уничтожено.
В 1855 году отец Парфений был помощником благочинного. В ходе Крымской войны, когда с 28 февраля по 4 марта 1855 года пять неприятельских судов обстреливали Новороссийск, он под пулями исповедовал и причащал раненых воинов, отпевал погибших. Вскоре получил увольнение, проживал в Одесском Успенском монастыре, затем стал смотрителем свечного завода Херсонского архиепископского дома. Его новый инженерный проект удобного способа подъёма кораблей, затонувших в Севастопольской бухте, заслужил благодарность от контр-адмирала, военного губернатора Николаева и Севастополя Г. И. Бутакова и великого князя Константина Николаевича.
7 апреля 1857 года возведён в сан игумена и назначен настоятелем в Ферапонтовский скит близ села Сатунова (ныне село Новосельское Ренийского района Одесской области). 20 августа 1858 года переведён настоятелем Кизилташской киновии Таврической епархии. Современники отмечали организаторский и хозяйственно-административный талант игумена Парфения.
Писатель, путешественник и педагог Е. Л. Марков писал: «Он первый с зари до зари работал… В Кизилташской киновии до отца Парфения была только пещера с целебным источником да две-три плетёные мазанки. Парфений добыл всё остальное. Он просекал дороги, ломал камень, пилил доски, жёг извёстку и кирпичи, прививал черенки к лесным грушам, разбивал виноградники, копал колодцы. Из пещерки в скале сделался целый скит с двумя гостиницами, церковью с келиями и разнообразными службами. Лес крутом обратился в сад, в огород, в виноградники, в хлебное поле, застучала мельница на высоте гор, завёлся табун лошадей и рогатый скот, богомольцы хлынули в Кизилташскую киновию…».
17 сентября 1862 года игумен Парфений стал членом строительного комитета, учреждённого для возведения церкви во имя преподобномученицы Параскевы в строящемся Топловском Параскевинском женском монастыре. В мае 1863 года началось строительство, а к 22 июля храм был полностью закончен — в рекордно короткие сроки, благодаря стараниям преподобного. В 1864 году он был назначен первым настоятелем Топловской обители.
Наибольшие трудности настоятельства Парфения в Кизилташской киновии были связаны с тем, что в неё часто присылали провинившихся клириков Таврической епархии, которые, находясь в обители, не придерживались её устава, а лишь пережидали время ссылки. Их содержание, на которое консистория выделяла недостаточно средств, было крайне обременительно для монастыря.
В начале 1860-х годов начались первые столкновения с жителями окрестных сел — крымскими татарами, которые без зазрения совести вырубали лес и выпасали скот на монастырской земле. Объясниться с ними отцу Парфению не удалось ни на бытовом, ни на административном уровне. Обладая прямым и цельным характером, игумен говорил и действовал исходя только из христианской совести, не прикрытой декором так называемого и всеми почитаемого здравого смысла. Не имея сил разорвать круговую поруку и бюрократический формализм на месте, он обращался за помощью к местному начальству, затем к таврическому вице-губернатору А. А. Солнцеву и Алексию (Ржаницыну), епископу Таврическому и Симферопольскому, но безуспешно. Не видя для себя препятствий, удостоверившись в собственной безнаказанности, татары продолжали свои набеги и грабежи, присваивая монастырское имущество. Однажды они жестоко избили игумена, в очередной раз заставшего их за воровством. Таврическая консистория не стала заниматься разбирательством этого дела. 18 мая 1863 года в поисках выхода из создавшегося положения обратился к епископу Алексию с просьбой перевести его в другой монастырь, но решением консистории он был оставлен в Кизилташе.
Современники говорили об игумене как о человеке принципиальном, не терпящем лжи, лени и воровства, обладавшем прямым и цельным характером.
21 августа 1866 года игумен Парфений отправился в Судак, а на следующий день верхом выехал обратно, чтобы успеть к службе отдания Успения. По дороге в монастырь на него напали. Преподобный был убит тремя выстрелами. Чтобы скрыть следы преступления, его тело сожгли на костре. Преступление так и осталось бы нераскрытым, если бы не свидетельства очевидца, случайно оказавшегося на месте преступления. По приговору Феодосийского военно-полевого суда трое главных обвиняемых были повешены, а четвёртый — присутствовавший при убийстве, но не принимавший в нем участия, — сослан в Сибирь.
Мощи преподобномученика были бережно собраны, помещены в гроб и до конца расследования находились в судакской церкви. 2 декабря 1866 года, по благословению епископа Таврического Алексия, при участии собора духовенства они были торжественно погребены неподалёку от монастыря. В овраге, где было сожжено тело отца Парфения, на средства судакской помещицы Д. И. Рудневой и других почитателей святого был поставлен памятник.
«В самой гуще леса, не доезжая часу до Кизилташского монастыря, в тихой, полутемной лощине, — писал Е. Марков, — мы поравнялись с беломраморным памятником, осененным высоким крестом. Крест этот, сложенный из необтесанных стволов деревьев, обвит гирляндами дикого винограда и в обстановке пустынного леса представляет поэтическую картину…» На верхней части памятника на дубовом кресте шляпками гвоздей была выбита надпись: «Игумен Парфений убит 22 августа 1866 года».
Ему бы исполнился 51 год. Подробнее о гибели преподобномученика — в научной статье епископа Ялтинского Нестора, викария Симферопольской епархии. Конфликт интерпретаций (история преднамеренного убийства игумена Парфения) / Н. Доненко // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 28.
Парфений Кизилташский причислен к лику святых Русской Православной Церкви для общецерковного почитания на Архиерейском Соборе в августе 2000 года, память празднуется 17 сентября.