Исторически значимых событий в современной России, относящихся к монашеской жизни, очень и очень много. И одно из них произошло весной 2024 года на территории Херсонеса Таврического в городе Севастополе, где в Свято-Владимирском мужском монастыре был совершен монашеский постриг. Первый монашеский постриг за последние сто лет после закрытия обители в 1924 году! Новопостриженных нарекли именами в честь святых мучеников Космы и Дамиана. С иеромонахом Дамианом (Шевцовым) мы недавно поговорили о его послушании — послушании госпитального священника, освященном многовековой традицией совместного служения врача и пастыря во имя духовного и физического исцеления защитников Отечества.
Сначала надо наладить контакт с раненым
Многие факты из разных эпох, разного масштаба можно поставить в один ряд и назвать их весомыми кирпичиками в фундаменте нации. Вот один из них: после Отечественной войны 1812 года в Московском госпитале наряду с ранеными защитниками Отечества лечились… пленные французы. Без малого 500 человек! Или другой факт: недавно в зоне СВО наш оператор FPV-дрона собирался атаковать украинских боевиков. Однако заметив траурную процессию на позициях противника, он увел дрон, позволив похоронить погибших с миром. Милосердие — в крови у русского человека. Как, впрочем, мужество и отвага. Но это одна сторона медали. А другая… О ней тоже нельзя забывать. Отец Дамиан, встречали ли Вы в госпитале тех, кто обозлился на весь белый свет?
Приходилось встречать. У воинов, лишившихся руки, ноги или глаза (а кто-то и вовсе остался без рук и ног) возникают глубокие психологические и духовные травмы. У кого-то в душе растет озлобление, и эта смесь негативных эмоций порою бывает направлена на Бога: за что Бог их так покалечил, покарал? Но большинство из тех, с кем довелось затронуть эту тему, знают ответ… Расскажу о трех случаях, особо врезавшихся в память. Спрашиваю у бойца, задумывался ли он над тем, почему лишился рук, и слышу его признание: «Батюшка, если бы Вы знали, сколько я этой рукой своровал!» Или у паренька оторвало половину ступни, и почему он получил это увечье, он для себя объяснил следующим образом: в мирной жизни просящим милостыню он никогда не отказывал, даже пьяницам, вот только к одной категории попрошаек испытывал отвращение — к ходившим на костылях или передвигавшимся в инвалидной коляске. От них тут же отворачивался, старался быстрее уйти. «А теперь я сам такой!» — с отчаянием произнес раненый.
Ну, и третий случай, тоже горький и назидательный, показывает, что человек четко осознал: наказание Господне ему, когда-то тяжко согрешившему, послано как средство вразумления и исправления. В ногу этого страдальца вставлены трубки, которые откачивают гной, и длится это не неделю, даже не месяц, а на протяжении полугода. Вот что боец рассказал: в юности он украл крест на кладбище и сдал его в металлолом, после чего вся жизнь пошла под откос…
Ты приходишь в госпиталь и видишь раненых с отпечатком войны на лице. Еще вчера они были на поле боя, сражались с противником, всё вокруг гремело, полыхало, адреналин зашкаливал. А сегодня… Сегодня их нервная система резко перестроилась, появилась повышенная чувствительность к любым звукам, шумам, и тебя они тоже невольно воспринимают с осторожностью. Священнику сначала надо наладить контакт с человеком, поговорить с ним (чаще всего беседа, включающая в себя разговоры о жизни и ответы на вопросы, длится от тридцати минут до часа). И уж потом следует спросить, не хочет ли он исповедоваться и причаститься. А если некрещеный — креститься. Как правило, для многих принятие таинств Исповеди и Причастия происходит впервые. Или — после чрезвычайно долгого перерыва.
Насельник Оптиной пустыни иеромонах Максим (Жилинский), периодически выезжающий в командировки в зону СВО, в интервью «Монастырскому вестнику» («Задача священника — быть там, где он нужнее всего») рассказывал: после первой Исповеди и Причастия реально происходит преображение человека. Лицо его становится светлым. Взгляд светлеет! Вы это видели?
Да, я тоже столько раз видел, как таинства Исповеди и Причастия меняют человека — чудо происходит буквально на глазах! Отпечаток войны на лице исчезает, и оно становится таким, как у человека, не пережившего ужасы земного ада в зоне боевых действий. Эти таинства — они просто необходимы на разных этапах возвращения наших воинов, крещенных в Православии, к нормальной мирной жизни. Подчас солдаты даже не могут понять, как это «работает», но свидетельствуют: «работает»! Вот, к примеру, один пациент госпиталя обратился ко мне со словами: «Батюшка, обязательно меня причастите!» И поведал, что там, на передовой, он не мог нормально спать — постоянно кошмары мучали, а приехал «за ленточку» священник, причастил его, и ночные кошмары прекратились. Конечно, как шутят воины, новый глаз не вырастет, не прирастет нога или рука, которых они лишились, однако они начинают себя чувствовать по-другому. Почему? Потому что приобретают мир и покой в душе. Есть еще один важный момент: во время Исповеди госпитальные священники порою уговаривают солдат простить по-христиански и врагов, и своих родных, которые перестали их ждать, если это произошло. Того, кто находит в себе силы сделать такой серьезный духовный шаг, оставляют внутренние терзания… В госпитальных условиях у человека появляется возможность поразмышлять как о своей жизни, так и о том, что же всё-таки является глубинными причинами происходящих в мире процессов. Многие полностью переосмысливают значение войны и специальной военной операции.
Очень емкая формулировка встретилась в одной из статей: «Повреди ген совести — народ погиб. Поэтому СВО — это не Украина, не натовские базы — это сохранение своего духовного лика, своих ценностей». На Ваш взгляд, к такому пониманию приходят раненые?
Да. Ну, и война отрезвляет. В каком смысле? Нередко люди попадают на нее, имея множество ложных установок. Но видя кровь, переживая потери товарищей, уничтожая сопротивляющегося противника, они начинают ценить жизнь и осознавать свои ошибки, совершенные в недавнем прошлом. Некоторые, допустим, сожалеют, что не уделяли должного внимания супруге, детям. У других появляется желание по возвращении домой создать крепкую и счастливую семью. Мировоззрение моментально меняется: разбиваются ложные стереотипы, навязанные миром, и хочется жить нормальной человеческой жизнью с ее размеренным течением, в котором есть место любви и радости, а также заботе о близких. То есть госпитальные условия действуют на значительную часть пациентов как хорошая терапия, помогающая укрепиться телесно и духовно.
Знаете, чья-то боль, чьи-то слезы, чьи-то ошибки, чья-то надежда — всё это не проходит мимо сердца. А один случай, я бы назвал его неординарным, мне чаще других вспоминается. Раненый боец, родом из казаков (у казаков патриотическое воспитание на первом месте!), сообщил мне, что не может простить своего брата, потому что тот струсил, не пошел на СВО. Мой собеседник признался: он поклялся собственным сыном, что вернется с фронта и убьет брата-труса. Я говорю ему: «Вы должны отречься от своей клятвы, отказаться от мести, иначе Бог Вас никогда не простит!» Проходит неделя, опять обхожу госпиталь и вижу этого воина-казака. Причем взгляд у него совершенно другой! Боец рассказал мне, что целую неделю в нем всё горело-кипело, но в конце концов он решил прислушаться к моим словам и отказаться от страшной клятвы, данной себе. Я хотел прочитать над ним простительную молитву, а в ответ услышал: «Нет, вот вернусь домой, поговорю с братом, потом мы пойдем с ним вдвоем в нашу церковь…» Что меня особенно поразило: раньше я видел, как меняется лицо человека после таинства Причастия, а здесь воин в церковном таинстве не участвовал… Но целую неделю боролся со своей ненавистью, победил эту злейшую страсть и взгляд его тут же изменился. Я думаю, что порою Господь действует в сердцах людей незамедлительно. Человек увидел, насколько он был близок к краю пропасти, сумел простить того, на кого затаил злость, обиду, и лицо — зеркало души — враз посветлело! Еще я думаю, что Бог не хочет смерти грешникам. Он хочет, чтобы все пришли в разум Истины, как этот казак.
И те, кто считал себя атеистами, уверовали в Спасителя
Человек может прийти к вере (или укрепиться в ней), глубоко осознав, за что ему ниспослано суровое Господне наказание. Но и чудо — оно ведь тоже помогает уверовать в Бога, указывает прямую дорогу к воцерковлению. Вам о подобных случаях рассказывали?
Конечно, рассказывали. Самое главное: там, на войне, происходит личная встреча человека с Богом. И известная фраза «В окопах нет атеистов» звучит практически из уст каждого бойца. Причем те, кто никогда не задумывался о Боге или считал себя атеистом, говорят, что в трагических ситуациях, когда ты смотришь смерти в глаза, молитва к Богу невольно вырывается из глубины души. Так было и с одним летчиком, который подробно описал мне незабываемый драматический и одновременно духоподъемный момент своей жизни: он-то считал себя убежденным атеистом, но когда его самолет ушел в штопор, то возопил к Богу. Именно этот глагол употребил летчик: возопил. Он справился с самолетом, вывел его из штопора и продолжил выполнять боевое задание. «Если всё мое существо возопило: „Спаси, Господи!“, значит Бог есть! „“ — убежденно произнес тот человек.
Всякого рода историй, показывающих, сколько наших воинов-защитников пришло к вере через чудо личного спасения, не счесть. И каждая поражает. Вот, к примеру, один воин рассказывал, что у него на поле боя случился инсульт и он пять дней пролежал в лесу один: его сознание то отключалось, то включалось. В таком состоянии он слышал у себя в голове некий женский голос, призывавший его не отключаться. Теперь он думает, что, может быть, это был голос его усопшей матери. Но, возможно, и Самой Богородицы… Все мы знаем, что Богородица ходит по полям сражений… „И там я понял: Бог есть! Это Он меня оттуда вывел“, — тоже со всей убежденностью произнес боец. Который, добавлю, вскоре принес искреннее покаяние в грехах и причастился. Впервые за долгое время.
Пять бесконечных дней с острой „сосудистой катастрофой“ в лесу? Просто немыслимо! Врачи говорят о „терапевтическом окне возможностей“ от 3-х до 6 часов, еще называя их „золотыми часами жизни“. Именно в этот период человеку необходимо оказать медицинскую помощь, иначе последствия будут трагическими, вплоть до смерти…
Немыслимо с медицинской точки зрения, да и с точки зрения обычной житейской логики невозможно подобные вещи объяснить. Но в духовной сфере действуют другие законы, установленные Богом. И чем, скажите, как не помощью Божией, Его великой милостью можно объяснить другой случай с „нарушением“ физических законов, о чем мне также довелось услышать из первых уст? Один воин получил легкое ранение и взмолился: „Господи, спаси меня!“ Он вцепился в большое дерево, и смертоносные осколки, летевшие в его сторону, попали в это дерево, а воин остался живым.
„Мы должны быть безмерно им благодарны…“
Батюшка, в нашей беседе невозможно обойти вниманием следующую острую тему, которую Вы как госпитальный священник наверняка знаете, что называется, изнутри. Участник СВО получил ранение, подлечился в госпитале, возвращается домой, к родным. Кто-то возвращается искалеченным, с посттравматическим синдромом. Но всегда ли ему рады в кругу близких людей? Каждая ли семья находит в себе силы поддерживать воина физически и морально?
К прискорбию, далеко не каждая… Для некоторых калека с посттравматическим синдромом становится большой обузой, и семьи по этой причине распадаются. У человека, уходившего на СВО с высокой целью — защищать Родину, своих близких, — появляется чувство подавленности, и если он снова стремится попасть на передовую, то теперь уже от безысходности. Есть просто вопиющие случаи: жены уходят, забрав детей и в полном объеме — все выплаты за участие своих мужей в спецоперации, а также за их тяжелые ранения. Или другой не менее горький пример: жена под выплаты, только представьте, за „будущее ранение“ супруга, сражающегося на фронте с противником, берет большой кредит — на автомобиль, квартиру или на что-то еще. Коль муж возвращается домой без серьезных ранений, он может услышать от жены кощунственные слова: мол, я думала, что ты хотя бы ноги лишишься, чтобы можно было эти несколько миллионов получить! Казалось, была любовь, семья была, — и вдруг из нее выдернули стержень, семья распалась. Эту проблему со счетов не сбросишь, она существует, о ней надо говорить, давать четкую нравственную оценку поступкам женщин, у которых корыстолюбие берет верх. Но, слава Богу, такие понятия, как семья, любовь, верность по-прежнему являются нашими главными ценностями, передающимися традиционно из века в век. Это тоже заметно.
И сегодняшняя реальность не скупится на примеры, когда состояние души, созвучное пронзительным строкам из великого стихотворения Константина Симонова „Жди меня, и я вернусь. Только очень жди…“ помогает нашим современницам стойко перенести тяжелое известие о тяжелом ранении мужа-бойца СВО. Жены не стенают, не проявляют эгоизм, думая в первую очередь о себе, — напротив, стараются мобилизовать все свои силы, чтобы пробудить желание у „второй половинки“ жить дальше, сражаться с болью и ценить каждый прожитый день.
Я сам видел в госпитале, что такое самоотверженная любовь.
Расскажите, пожалуйста.
Некоторые семьи беда настолько сплачивает, что муж и жена начинают дорожить друг другом еще сильнее, чем до трагических изменений, произошедших в их жизни. Немало жен приезжает и ухаживает за тяжелоранеными мужьями. Мне не забыть, как один паренек прямо рыдал, говорил сквозь слезы: „Боюсь звонить жене. Не хочу, чтобы она меня увидела в таком состоянии! Разве ей нужен калека без ноги?“ Я постарался его убедить, что обязательно нужно позвонить: жена должна знать, что муж не погиб. Пусть у него и тяжелое ранение, ему ампутировали ногу, но он жив! Я исповедовал его, причастил. Месяц или полтора, точно не припомню, он лежал в госпитале, и спустя небольшое время после нашего разговора медицинские работники и некоторые пациенты госпиталя стали свидетелями того, как к нему приехала жена с ребенком и как она за ним ухаживала. Это была чуть ли не самая счастливая пара на весь госпиталь! Никакого уныния у молодой женщины не наблюдалось. Она заботилась о муже без малейшего ропота. А он мне впоследствии признался, что, по его ощущениям, жена даже больше стала его любить, чем прежде.
Вспомним, что во время Великой Отечественной войны наш народ называл русских солдат доблестными воинами. Такие слова и сегодня, с полным на то основанием, мы говорим в отношении участников специальной военной операции. Мы должны быть безмерно им благодарны, нашим воинам, защитникам Родины. Несмотря на агрессию „цивилизованной“ Европы, беспрецедентные масштабы русофобии, готовность киевского фашистского режима уничтожать Россию под корень и непрекращающиеся атаки на наши мирные города и села — несмотря на всё это, российские школьники ходят в школы, студенты учатся в ВУЗах. Кто постарше — работают, а пенсионеры имеют возможность гулять в скверах и парках, посещать театры, кинотеатры, заниматься внуками, садом-огородом на дачных участках. Верующие люди ходят в храмы на богослужения. Новые храмы строятся!
Конечно, рисовать идиллическую картину было бы неправильно, недопустимо, поскольку трезвомыслящий человек со всей отчетливостью видит: проблем в российском обществе хватает. И требуется не только о них говорить, привлекать к ним всеобщее внимание, но и стараться решать их безотлагательно. В то же время специальная военная операция сплотила наше общество, и защитник Родины, который взял на себя неимоверно тяжелую ношу, должен восприниматься в стране как человек номер один. Как герой. А к тем, кто получил увечья и вернулся с фронта с посттравматическим стрессовым расстройством, мы просто обязаны проявлять не только уважение, но и сострадание. Неподдельное, неформальное — искреннее. Причем как на уровне государства, так и на личном уровне.
Монастыри могут пополниться насельниками
Давайте поставим во главу угла эти человеческие чувства — уважение, сострадание — и обратимся к предстоящему в скором времени событию: открытию православного реабилитационного центра для участников СВО и членов их семей при Успенском Псково-Печерском мужском монастыре, где Вы подвизались до Херсонеса. Братия с игуменом обители митрополитом Псковским и Порховским Матфеем, семинаристы — все собираются оказывать духовную поддержку подопечным.
Реабилитационный центр на базе Паломнического центра Псково-Печерского монастыря создан по проекту митрополита Тихона (Шевкунова), который прежде был главой Псковской митрополии, а сейчас владыка Тихон, возглавивший с осени 2023 года Крымскую митрополию, строит такой же центр — для участников СВО и инвалидов-колясочников — рядом с Херсонесом.
Давайте посмотрим на опыт наших монастырей после Второй мировой войны, и вот в каком ракурсе: в них стали приходить фронтовики. В Псково-Печерском монастыре насельников-фронтовиков было особенно много. В наши дни возникла такая ситуация, что к нам тоже начнут приходить трудники, послушники — из числа бывших военных. Многие воины обретают веру в бою, перед лицом смерти, и, естественно, это будет выливаться в желание послужить Богу, в том числе и в монашеском чине. Монастырям невольно придется заниматься реабилитацией людей, переживших столько потрясений за минувшие несколько лет специальной военной операции на Украине, сколько они, вероятно, за всю свою предыдущую жизнь не пережили.
Когда я послушался в Псково-Печерской обители, монах с которым я трудился, до прихода в монастырь был военным врачом в разведке, он прошел современные войны. Другой насельник, лет на пятнадцать старше меня, был в армии танкистом и тоже прошел эти войны и военные конфликты 90-х-2000-х годов. Кто-то был морпехом, кто-то служил в войсках РЭБ (радиоэлектронной борьбы)… Опыт Псково-Печерского монастыря показывает: военные легко адаптируются к монашеской жизни, потому что и в монастыре — дисциплина, послушание, и в армии — дисциплина. В монастыре есть своя форма — подрясник, и в армии есть своя форма. Также там и там служение, там и там братский дух.
Как-то я услышал от раненого, находившегося на излечении в крымском госпитале: „Жена меня бросила, не к кому теперь возвращаться. Скоро дадут выплаты, сделаю протез, но кому я там нужен в мирной жизни?“ А я ему говорю: „Так есть же монастыри!“ Другой раненый при этих словах о монастырях даже встрепенулся, сказал: „Ну да, я всю жизнь ходил в монастырь в нашем городе, пономарил, иногда послушался!“ Господь будет приводить их к нам…