Предлагаем вашему вниманию публикацию портала Московского Сретенского ставропигиального мужского монастыря, приуроченную ко Дню рождения митрополита Симферопольского и Крымского Тихона, человека, наставника, духовного отца, оставившего заметный след в истории святой обители.
2 июля день рождения отмечает митрополит Симферопольский и Крымский Тихон (Шевкунов). Его трудами в центре Москвы был не только восстановлен наш монастырь, но и начало работу Сретенское высшее православное монастырское училище, ныне преобразованное в Академию. Сегодня о годах обучения в любимой Сретенке вспоминают одни из первых ее выпускников.
«Ну что, страшно?»
Иерей Кирилл Киселев, настоятель храма священномученика Власия, епископа Севастийского г. Вологды, пресс-секретарь Вологодской епархии:
Когда мы учились в тогда еще Сретенской духовной семинарии, отец Тихон вел у нас пастырское богословие. Это основной предмет для будущего пастыря, где разъясняются различные сугубо практические моменты служения: как правильно совершать то или иное священнодейство, поднимались богословские вопросы — поведение пастыря, священника в обществе, его внешний облик. Такие, может быть, банальные, простые вещи, которые очень важны: как священник должен выглядеть, говорить, отвечать, как он должен представляться, в конце концов. Отец Тихон уделял этому особое внимание, и за это ему особая благодарность.
И я хотел сейчас вспомнить, как у нас начался самый первый урок пастырского богословия. У отца Тихона всегда была высочайшая нагрузка, которой мы поражались. Поэтому нас, два курса, собрали вместе в одной аудитории. Мы готовимся к тому, что сейчас придет ректор и наместник в одном лице. И это не шутки. И вот мы встали и ждем в полнейшей тишине. Заходит отец Тихон, мы, естественно, помолились, как это положено перед каждой парой. Отец Тихон предложил нам сесть.
Мы сели, отец Тихон тоже сел, и дальше наступила оглушительная тишина. Она длилась несколько секунд, но, как это бывает в кино, казалась вечностью. Отец Тихон ничего не говорит, мы, естественно, вообще боимся пошевелиться, потому что это первая встреча с наместником и ректором, и что делать, мы вообще не имеем представления. Мы молчим, отец Тихон смотрит на всех нас, медленно водит взглядом, и первое, что он произносит: «Ну что, страшно?» И этот простой вопрос абсолютно в духе отца Тихона моментально разрядил обстановку. Мы перестали сидеть бледные, как полотно, и полностью расположились к преподавателю. И дальше все, что говорил нам отец-ректор, мы впитывали и внимали.
На уроках по пастырскому богословию он говорил и о личном опыте, говорил об опыте тех, у кого он учился, многих-многих отцов и отца Иоанна (Крестьянкина), конечно. Многое из того, что он нам рассказывал, легло потом в ту книгу, которую все прекрасно знают, — «Несвятые святые». Мы всё это слышали из его уст. У нас, конечно, были прекраснейшие преподаватели, все до единого, но не в обиду никому другому, это, наверное, лучший предмет, который у нас был. Мы научались пастырскому богословию в самом глубоком смысле этого слова. Мы слушали примеры из жизни других пастырей и их поучения. Мы постигали эту науку: какими мы должны быть, когда мы выйдем на это служение, как мы должны представлять не только себя как священников, но и ту Церковь, служителями которой мы являемся. Это было просто феноменально!
Хочется отметить, что в то время, когда мы учились, у нас в семинарии было такое правило — еженедельная Исповедь у самого отца-наместника. Я считаю, что это огромное преимущество, потому что Исповедь у отца Тихона была продолжением предмета «Пастырское богословие» в его практической плоскости. На Исповеди мы говорили уже о сокровенном, о том, о чем не расскажешь в рамках лекции. Мы раскрывали каждый по-своему отцу Тихону свою душу, и он каждому давал какие-то советы, рекомендации. И это то, что осталось с каждым из нас на всю жизнь. Со мной — совершенно точно. Огромный объем знаний был получен именно на Исповеди у отца Тихона. Это помогало потом, в последующие годы, и помогает по сей день в самых «близких к коже» вещах. Не касательно каких-то высоких богословских вещей, а в совершенно конкретных ситуациях, с которыми мы, священники, сталкиваемся в течение своей жизни, своего служения, как нужно реагировать на какие-то внештатные ситуации.
— Когда шли на Исповедь, Вы так же боялись, как и первого занятия с владыкой?
— Естественно. Корректность и почтение к ректору и наместнику присутствовали всегда. Но я на самую первую Исповедь к отцу Тихону шел безо всякого страха, у меня не отнимались ноги, язык никуда не прилипал. Перед Исповедью же читаются соответствующие молитвы. Мы вместе с братией собрались в алтаре, в левой его части, где находится жертвенник. И было ощущение, что мы здесь все вместе, как единая семья, и пусть это не прозвучит пафосно — мы пришли к своему отцу. И ощущение того, что мы находимся вместе со своим отцом, со своим наставником, очень быстро разгоняло любые страхи. Исповедей было ведь очень много за то время, когда мы учились, мы исповедовались еженедельно, если только не были больны или не случались какие-то иные обстоятельства.
И бывали такие моменты, когда ты идешь на Исповедь и думаешь, что сейчас с тебя точно голову снимут. Но удивительное качество, которое всегда было присуще отцу Тихону, заключалось в том, что он всегда понимал, когда тебя нужно приободрить. Или, наоборот, когда ты привыкал к этому, начинал воспринимать как некую обыденность, отец Тихон мог тебя быстро взбодрить и вернуть в реальность, чтобы ты не забывал, что любая Исповедь — это в первую очередь таинство. Я думаю, что те, кто исповедовался у отца Тихона, знают, о чем идет речь. У многих возникала потребность общения с духовным наставником, с ректором и наместником в одном лице.
Когда мы уезжали на летние каникулы, у многих из нас была потребность снова прийти на Исповедь. Отец Тихон каждому давал какие-то напутствия в конце учебного года. И мы делились тем, что у нас получилось, что не получилось. Ощущалась потребность в общении на Исповеди с тем, кто в нас вкладывал свои силы.
— Когда у тебя есть такой духовный наставник, то потом, как мне кажется, сложно без него обходиться по окончании семинарии. Полагаю, что расставание было достаточно болезненным?
— Абсолютно точно, потому что годы пребывания в стенах семинарии можно охарактеризовать как воплощенную реальную мечту. Мы попали в идеальное место. Нельзя сказать, что где-то хуже: в Церкви Христовой везде всё прекрасно. Но выходя из этих условий, где к нам относились бережно, где за нами ухаживали, воспитывали, мы попали уже на ту ниву, где мы должны работать. Там уже нет с нами наших воспитателей, которые будут подхватывать нас сразу же, пока мы где-то пытаемся сделать неловкие шаги. Есть период отвыкания от постоянного проживания внутри Сретенской обители, и он проходил с определенными сложностями.
Но и по сей день есть твердое ощущение, что духовная связь со Сретенской обителью и семинарией останется навсегда. Отец Тихон говорил всем и мне однажды сказал: «При любой возможности, при любой необходимости приезжай сюда». И я думаю, что это правило верно для всех выпускников на все времена.
Я окончил семинарию в 2008 году, и по сей день мы знаем, что мы можем приехать в Сретенскую обитель в любое время, и нас там встретят, и мы опять попадем в нашу дорогую, ценную для нас Сретенскую семью. Приезжаешь, и тебе всегда рады. Что может быть лучше? Я даже не представляю.
— Вам приходилось когда-то воспользоваться этим приглашением и советом владыки? Вы обращались к нему в каких-то сложных ситуациях?
— Да, это было многократно. Пока владыка трудился в Сретенской обители, при любой возможности, когда я оказывался в Москве по каким-то уже нашим епархиальным послушаниям, я, конечно, старался оказаться с ним на богослужении и по возможности исповедоваться. Более того, я очень дорожу как первой Исповедью у отца Тихона, так и первой Исповедью у владыки Тихона. По милости Божией я был на его епископской хиротонии. И в этот же день, вечером, исповедовался в Сретенском монастыре уже у владыки Тихона.
Все мы временами сталкиваемся с какими-то ситуациями, где не можем или боимся принять решение. И в самых ответственных для меня моментах я старался обратиться именно к нему. И как я уже говорил раньше, ни разу об этом не пожалел. Почему-то так получалось всегда, что в результате общения с отцом Тихоном, с владыкой Тихоном, все твои грандиозные проблемы вдруг представлялись совершенно малозначащими. Он умеет правильно расставить приоритеты: что действительно имеет значение, а что — просто твои страхи, беспокойства, которые только мешают. И мне это помогало всю мою жизнь. Как помогает и то, что мы слышали на уроках, и то, что давно было на Исповеди, и то, что было сказано на Исповеди значительно позже. Все это я всегда старался складывать в некую внутреннюю шкатулочку, чтобы на это ориентироваться в течение своей жизни. Я абсолютно уверен, что многие наши друзья, собратья, с кем мы учились, поступали и поступают так же.
В правильном направлении
Иерей Сергий Крюков, клирик Московской епархии, исполняющий обязанности настоятеля храма в честь иконы Божией Матери «Спорительница хлебов» в Бирюлеве Восточном:
Я всегда внимательно слежу (к сожалению, лично не успеваю, но посредством Интернета и СМИ) за деятельностью нашего дорогого владыки, нашего отца. Во времена моего студенчества он был еще архимандритом, мы его называли отцом Тихоном. Он действительно был для нас строгим отцом — строгим, но справедливым и всегда безусловно любящим. Отцом, на которого мы старались быть похожими.
Владыка Тихон для меня и сейчас, спустя десять лет после окончания Сретенки, остается таким образцом. Теперь я сам руководитель прихода, и владыка Тихон является для меня образцом того, к чему надо стремиться: к его коммуникабельности, его любви к людям, его умению выстроить связь с людьми так, что даже те из них, кто изначально был настроен против него, когда начинали общаться с ним лично, абсолютно кардинально меняли свое мнение и становились его друзьями и соратниками. Это его заслуга как православного христианина, священнослужителя, но православного христианина в первую очередь.
Он мог быть и строгим, но вместе с тем даже своей строгостью умел расположить к себе. Думаю, не только для меня, но и для многих священнослужителей такое поведение должно быть примером, поскольку иногда случается, что мы бываем грубыми и этим человека можем отвратить от Церкви. А вот у владыки как раз была не грубость, а именно строгость. Вот парадокс: строгость, которая к себе призывает. Это дорогого стоит!
Каких-то случаев личного общения с владыкой не могу вспомнить, но зато вспоминается другое. У нас в семинарии была традиция участвовать в братских молебнах. И наш большой друг из братии монастыря, теперь уже покойный, монах Николай, был старшим дежурным помощником. На этих молебнах меня и еще нескольких студентов, скажем так, серьезной внешности (а я всегда был немалой комплекции) ставил за спину отцу Тихону. Я запомнил на всю жизнь это ощущение: зима, темно, раннее утро, 6 утра, храм открыт, и мы стоим… Я чувствовал себя практически телохранителем. Понимал, что если кто-то влетит и вдруг захочет что-то плохое сделать нашему ректору… Я был готов ко всему. Хотя какого-то особо близкого знакомства с архимандритом Тихоном у меня не было, на Исповедь я к нему не ходил, он не был моим духовным отцом, но я готов был за него на всё. Сложно словами передать, сейчас рассказываю, вспоминаю тот момент, вспоминаю эти службы утренние, молебны братские, и у меня мурашки по спине. Я был готов на всё.
Хотя по сути для меня в личном плане он был человеком не самого близкого круга общения. Но до сих пор он остается для меня отцом, хотя мы наедине и не общались ни разу. Были случаи общения по делу. Например, я к нему приходил подписывать документ — прошение на брак. Получил по шапке немножко, потому что принес документ, а подпись не поставил. Но даже и в тот раз получил по шапке опять же не лично, а через секретаря. Говорит: «Чтó за нехорошие люди: взрослые, а не знают, что надо подписывать документ».
Вроде неприятность, но вместе с тем я вспоминаю этот момент с любовью и понимаю, что это на всю жизнь мне действительно пригодилось. Я с тех пор знаю, что нельзя документ отдавать начальству без подписи.
Может быть, какие-то мелочи с его стороны были излишне эмоциональными, но они соответствовали моему характеру. Если бы не его эмоциональность, в мою дурную голову это и не вошло бы. И как он ко мне этот ключ подобрал? Может быть, не он, а благодать Божия через него. Но он был на своем месте и остается на своем месте до сих пор. И надеюсь, еще на многие-многие годы.
В день рождения хочу пожелать владыке самого главного — помощи Божией во всех делах. Во всех его делах желаю успеха, сил, терпения и всего того, что придет в его светлую голову. Да, ему уже много лет, а я его помню еще совсем молодым, и он все равно остается молодым. Я надеюсь, что еще долгие-долгие годы владыка Тихон будет таким маячком для всех своих бывших учеников — семинаристов, академиков, бакалавров, магистрантов, аспирантов. Останется маяком, к которому стремятся. Или лучше сказать так: благодаря ему будут обходить всякие рифы, подводные камни и идти в правильном направлении ко Христу Богу.
Не останавливаться на достигнутом!
Иерей Арсений Иванченко, клирик Симферопольской и Крымской епархии, исполняющий обязанности настоятеля храма святой блаженной Ксении Петербургской в Севастополе:
Знакомство с отцом Тихоном состоялось вскоре после моего поступления в семинарию в далеком 2009 году. Мне, еще зеленому школьнику, его пример казался настоящим откровением: ректор, человек, выполняющий многочисленные послушания Русской Православной Церкви, оставался тесно связанным со студентами. Отец Тихон часто приходил к нам, участвовал в общих трапезах, вел интересные беседы и лекции, не пропускал монастырское утреннее молитвенное правило для братии, где присутствовали и ученики духовной школы. Его забота многих заставляла задуматься. Он обсуждал актуальные проблемы современного общества, моделируя возможные сценарии и спрашивая наше мнение: «А как бы вы поступили?», рассуждал с нами об этом.
Отец Тихон умел находить индивидуальный подход к каждому студенту, раскрывая наши таланты и потенциальные возможности. Часто спрашивал: «Что тебе интересно? Получается у тебя? Продолжай!» Такое ободрение помогало двигаться вперед. К архимандриту Тихону чувствовалось доверие, я навсегда это запомнил. Нам казалось, что он способен разглядеть нечто большее, чем видим мы сами, и это ощущение свободы в рамках установленного порядка оставило важный след в сердце. Будто точка опоры, на которой открываются новые горизонты, возможность движения вперед и приумножения талантов.
Владыка Тихон сыграл огромную роль в моем становлении. Я увидел в нем важные для священника качества. Главное — он ничего не боялся. Всегда был готов ответить на любые вопросы, в том числе и сложные. Опираясь на свой опыт, он делился с нами мыслями, подкрепляя аргументами, это заставляло нас переосмыслить в нашей жизни многое.
Где бы ни появлялся отец Тихон, рядом с ним всегда бурлила жизнь. Он стал для многих примером человека, который никогда не останавливается на достигнутом. Мне запомнилась сказанная им как-то раз фраза: «Не надо на этом останавливаться». Будто бы присутствовала внутренняя установка: не останавливаться на достигнутом!
В семинарии у меня было послушание следить за питомцем отца Тихона — английским бульдогом Уинстоном, которого архимандрит в шутку любил называть Хрюнстоном. Хрюнстон жил вместе со студентами в своей «келии», как мы шутили. Отец Тихон иногда гулял с Уинстоном по территории монастыря и окрестностям. Вокруг всегда собирались студенты, с которыми он был рад пообщаться. Мог пошутить, рассказать жизненную историю (некоторые мы впоследствии прочитали в книге «Несвятые святые»). Очень хорошо помню, как мы однажды вместе с архимандритом Тихоном и ребятами с нашего и других курсов праздновали День Победы. Взяли с собой Уинстона, пошли на Цветной бульвар. Отец Тихон шутил, рассказывал разные истории. Каждому купил по мороженому, и мы все смотрели, как пролетают над нами самолеты в честь очередной годовщины Победы.
Когда я подходил к архимандриту Тихону за благословением на брак, он задавал вопросы, расспрашивал про невесту, я до сих пор помню тот разговор. Спустя время понимаешь, насколько глубоко было его внимание и стремление помочь осознать важность выбора: ведь не каждая девушка готова понести все тяготы и радости пастырского служения мужа. Так же было и перед принятием священного сана.
У меня получился большой перерыв между обучением в семинарии и магистратуре, я прошел Сретенку с отцом Тихоном и потом Сретенку уже без него, и я чувствовал разницу, видел, что там поменялось что-то. Но, естественно, та любовь и то братство, которые царили при нем, были заложены им и во многом сохранились по сей день.
Помню, как-то раз я заболел. Кажется, на втором курсе магистратуры. У нас в комнатах были двухъярусные кровати, и я на своей лежал днем, отдыхал по причине болезни. И тут какой-то легкий стук. Заходит владыка Тихон, с ним еще два митрополита. Владыка показывает комнату. Она убрана, все красиво… И слышит наверху какое-то шуршание. А это я шуршу, просыпаюсь. Оборачиваюсь, а у меня как раз кровать находилась на втором этаже келии, и вижу удивительную для меня картину, не понимаю, что происходит. Стоит владыка, который показывает нашу келию, и два митрополита в белых клобуках. Они заметили меня, мне было не по себе. Владыка Тихон меня узнал. И спрашивает по-доброму:
— Арсений, ты что здесь делаешь?
От удивления я не знал, что ответить. Небольшая пауза:
— Болею.
— А, ну болей дальше.
Посмеялись и ушли. Уже из-за двери я слышал чей-то голос, который похвалил владыку за обустройство келий, в которых мы тогда жили. Было весело, не каждый раз увидишь такое.
И сам владыка не изменился, у него просто становится меньше свободного времени. Но каким он был для многих выпускников добрым отцом и пастырем, таким и остается. Когда это возможно, выслушает, не откажет в просьбе и совете.
Он продолжает быть важным человеком в моей жизни. Только теперь стал для меня еще и начальником. Сегодня, исполняя обязанности настоятеля храма святой блаженной Ксении Петербургской в Севастополе и неся послушания в Таврической духовной семинарии, я благодарю владыку за его живой пример пастыря, который напоминает о важности открытого сердца, чуткости к нуждам окружающих и готовности служить Богу всеми силами.
Иногда мы видимся с владыкой в Херсонесе, где он ведет молодежные проекты, в частности, новый проект под названием «Точка опоры». «Точка опоры» — то место, где человек обретает веру, обретает новый дом, фундамент для своего спасения. Там священники открыто общаются с людьми, и это помогает им развиваться. Так было и в Сретенке.
Я вижу, как вокруг митрополита Тихона все меняется. И это приносит плоды. Люди, особенно молодые, начинают менять свое отношение к Церкви. Постепенно новость о том, что есть такая «Точка опоры», где молодые священники доверительно разговаривают с молодежью, до людей доходит. Они почувствовали обратную связь с духовенством. Люди приходят с благодарностью, и это помогает им не останавливаться, а продолжать свое движение ко Христу.
В день рождения хочется пожелать владыке здравия, сил духовных и телесных в служении Богу, Которому митрополит Тихон служит не только словом, но и делом. Но это ему многие скажут. А мне еще хотелось бы его поблагодарить за то, что он не останавливается на достигнутом. И пожелать, чтобы он продолжал зажигать сердца людей и приводить их к Богу, открывая Его через разные возможности, которые есть в нашем мире, показывая, что многое возможно.
