4 декабря – 190 лет со дня рождения замечательного поэта Алексея Николаевича Плещеева (1825 – 1893).

Наш современник и коллега Евгений Евтушенко, щедро раздающий характеристики поэтам прошлого, так изобразил Плещеева:

Но не такая уж судьба плачевная
была у знаменитого Плещеева.
А в сущности, чем был он знаменит?
Хотя бы тем, что травка зеленеет,
хотя бы тем, что солнышко блестит.

Пожалуй, подобных строчек, попавших в учебники для школьников, было бы достаточно для увековечения памяти этого поэта. Я когда-то продолжил эту мысль:

Травка зеленеет,
Солнышко блестит…
На земле и в небе
Бога я постиг!

Борис Пастернак как-то заметил, что «быть знаменитым некрасиво», однако Евгений Александрович констатирует знаменитость Плещеева ссылкой на стихотворение о травке и солнышке. И, как говорится,  из песни слов не выбросишь. Чем же все-таки был знаменит Алексей Николаевич Плещеев? 
С юношеским максимализмом в 1846 году молодой поэт призывал:

Вперед! Без страха и сомненья
На подвиг доблестный, друзья!
Зарю святого искупленья
Уж в небесах завидел я!

Не сотворим себе кумира
Ни на земле, ни в небесах;
За все дары и блага мира
Мы не падем пред ним во прах!..

Провозглашать любви ученье 
Мы будем нищим, богачам,
И за него снесем гоненье,
Простив безумным палачам!

Пусть нам звездою путеводной
Святая Истина горит;
И верьте, голос благородный
Недаром в мире прозвучит!

Свои теоретические декларации поэт подкрепил практическими действиями, вступив в кружок Буташевича-Петрашевского, который в 1849 году был разгромлен. Юного Плещеева приговорили к смертной казни, которую заменили каторгой. Нахлебавшийся стрессов, поэт не ожесточился, а, напротив, укрепился в уповании на Бога. В 1854 году он пишет:

Слышит голос Бога каждый год природа:
«Плачь и сокрушайся… Смерть есть твой закон».
И гремит гроза, и воет непогода,
В мире тленье все, а вечность – только Он.  

Возвращаясь к оценке, данной Плещееву Евтушенко, нельзя не согласиться с тем, что в тот трудный период жизни опальный поэт сохранил свое нравственное достоинство:

И в ссылке не рассыпался, не запил он,
всем был он там как свойский человек.
В нем постепенно превращался западник
в неизлечимо русского навек.

Не думаю, что только такими критериями следует измерять успехи поэта. Более вескими аргументами выглядят его стихи. В частности, в стихотворении «Молитва», ища выход из депрессии, он взывает к Творцу:

О Боже мой, восстанови
Мой падший дух, мой дух унылый;
Я жажду веры и любви,
Для новых битв я жажду силы.

Запуган мраком ночи я,
И в нем я ощупью блуждаю;
Ищу в светильник свой огня,
Но где обресть его, не знаю.

В изнеможенья скорбный час
Простри спасительные руки,
Да упадет завеса с глаз,
Да прочь идут сомненья муки.

Внезапным светом озарен,
От лжи мой ум да отрешится
И вместе с сердцем да стремится
Постигнуть истины закон.

В 1858 году он переводит близкое ему по духу стихотворение Тараса Шевченко:

…Не дай, о Боже, как во сне
Блуждать… остынуть сердцем мне.
Гнилой колодой на пути
Лежать меня не попусти.

…Страшна неволя, тяжко в ней!
На воле жить ми спать – страшней!
Прожить ужасно без следа,
И смерть и жизнь – одно тогда!

Он продолжает писать простые и светлые пейзажные стихи, являющиеся шедеврами русской лирики, причем в них доминируют грустные осенние мотивы:

Скучная картина!
Тучи без конца,
Дождик так и льется,
Лужи у крыльца…
Чахлая рябина
Мокнет под окном;
Смотрит деревушка 
Сереньким пятном.
Что ты рано в гости,
Осень, к нам пришла?
Еще сердце просит
Сердца и тепла!

Вот – и худ и беден,
Сгорбился больной…
Как он рад был солнцу,
Как был бодр весной!
А теперь – наводит
Желтых листьев шум
На душу больную 
Рой зловещих дум!
Рано, рано, осень,
В гости к нам пришла…
Многим не дождаться
Света и тепла! 

Это сказано в 1860 году. Плещеев по-прежнему верен экспрессивным интонациям, отражая их множеством восклицательных знаков. В следующем году он пишет программное стихотворение «Поэту»:

Пускай заманчив гладкий путь,
Но ты своей высокой цели,
Поэт, и в песнях и на деле,
Неколебимо верен будь.

Иди, послушный до конца
Призывам истины могучим;
Иди по терниям колючим,
Без ободренья и венца.

И будет песнь твоя сильна,
Как Божий меч, как гром небесный;
И не умрет в сердцах она,
Хотя бы смолк твой голос честный.

В то время его творчество становится более христоцентричным, и примером для подражания он избирает Христа:

Он шел безропотно тернистою дорогой,
Он встретил радостно и гибель и позор;
Уста, вещавшие ученье правды строгой,
Не изрекли толпе глумящейся укор.

Он шел безропотно и, на кресте распятый,
Народам завещал свободу и любовь;
За этот грешный мир, порока тьмой объятый,
За ближнего лилась Его святая кровь.

О дети слабые скептического века!
Иль вам не говорит могучий образ Тот
О назначении великом человека
И волю спящую на подвиг не зовет?

О нет! Не верю я. Не вовсе заглушили
В нас голос истины корысть и суета;
Еще настанет день… Вдохнет и жизнь и силу
В наш обветшалый мир учение Христа!

Жаль, что в наши дни ученики в школах мало знают о творчестве Алексея Плещеева. Хорошо бы учителям давать задания – писать сочинения о нем и его произведениях. Ведь он открыл «зеленый свет» в литературу Семену Надсону и Антону Чехову. В конце 70-х годов он опубликовал чудесный сборник стихотворений для детей «Подснежник». В переводе с английского языка у него есть еще одно прекрасное стихотворение о Спасителе.

Был у Христа-младенца сад,
И много роз взрастил Он в нем;
Он трижды в день их поливал,
Чтоб сплесть венок Себе потом.

Когда же розы расцвели,
Детей еврейских созвал Он;
Они сорвали по цветку,
И сад был весь опустошен.

«Как Ты сплетешь теперь венок?
В Твоем саду нет больше роз!» –
«Вы позабыли, что шипы
Остались Мне», – сказал Христос.

И из шипов они сплели
Венок колючий для Него,
И капли крови вместо роз
Чело украсили Его.

Сотрудничая с Николаем Некрасовым с 1867 года, активно публикуясь в «Современнике» и «Отечественных записках», где он был секретарем редакции и заведующим поэтическим отделом, Плещеев затрагивает социальные проблемы, пишет гражданскую лирику. Простые и задушевные стихи до глубины души потрясали современников поэта. Тем не менее, в день его погребения все московские газеты получили указание, запрещающее «всякое хвалебное слово покойному поэту». Прискорбно, что стихийно к этому запрету присоединяются и некоторые наши современники. Но «замолчать» этого замечательного мастера пера, касающегося «вечных тем» в своем творчестве, никому и никогда не удастся.

Александр Азовский