27 февраля, в Неделю о Страшном суде, Русская Православная Церковь вспоминает 100-летие подвига новомучеников и исповедников Церкви Русской в связи с событиями, которые происходили в 1922 г., когда богоборцы совершали насильственное изъятие церковных ценностей, сопровождавшееся репрессиями духовенства, монашествующих и мирян.

В храме во имя св. вмч. Димитрия Солунского настоятель священник Игорь Андрущенко зачитал посвященное этому дню  Послание Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.

Среди прихожан храма есть потомки тех, кто был непосредственным свидетелем этих событий и испытал на себе гонения за христианскую веру. Прихожанка Светлана Камышанская провела беседу с детьми в воскресной школе храма, рассказав о своём дедушке, священномученике протоиерее Федоре Андреевиче Кедрове, принявшем мученическую кончину в 1937 г.

Вот, что рассказала Светлана Камышанская.

Наш дедушка, Федор Андреевич Кедров, родился 31 мая (13 июня н. ст.) 1887 г. в семье протоиерея Андрея Федоровича Кедрова и матушки Екатерины. В семье было 9 детей: два сына, остальные дочери. Сыновья стали священниками, и почти все дочери вышли замуж за священников.

Отец Федор и его младший брат Александр окончили духовную семинарию в Санкт-Петербурге. Отец Федор женился на Марии Боголюбовой, выпускнице Исидоровского епархиального училища. У них было шестеро детей, из них Мария (1927 г. р.) – наша мама.

Дедушка служил на приходах, а потом служил в Крестовоздвиженском храме в дер. Лунгачи Волховского района Ленинградской обл. В этом же храме служил его отец, протоиерей Андрей. В храме было два престола: в честь Святой Троицы и Воздвиженья Креста Господня. Храм был старинный, XVII в., деревянный, с большой колокольней. Дедушка был сельским батюшкой, который честно исполнял свой долг, матушка была ему помощницей. Дедушка хорошо рисовал – реставрировал иконы, хорошо пел. Матушка в училище играла на скрипке и пела на клиросе. Старшие дети тоже участвовали в жизни храма и прихода.

Но с началом гонений на Православную Церковь начались и беды в семье батюшки. Сначала выгнали семью из церковного дома – в нём сделали маслобойку и магазин. Священника с семьёй приютил в сторожке звонарь Симеон. Прихожане пытались построить батюшке домик, но сил и средств хватило лишь на часть дома. Дедушка сам сколотил мебель, книги пришлось разместить на стеллажах на чердаке.

Мама помнила, что дедушка в 1937 г. был награждён наперстным крестом с украшениями. Может быть, на юбилей – 50-летие, День Ангела у него был 8 (21 н. ст.) июня, святой покровитель – вмч. Феодор Стратилат.

Мама рассказывала, что часто к ним приходили с обыском, переворачивали все вверх дном, трясли книги, а дедушку забирали на принудительные работы. Семьи священников были «лишенцы», они не имели права иметь хозяйство – скот, птицу, огород. От дома на два шага можно было разбить грядку и посадить зелень. Но разрешили иметь ульи и поставить на эту грядку. Батюшка должен был сдавать продналог – мёд и воск.

Конечно с двух ульев этого не хватало, и приходилось покупать дополнительно, чтобы сдавать продналог. Семья жила очень бедно, младшие дети от голода болели. Старшие дети не могли получить образования или устроиться на хорошую работу, т. к. были из семьи «лишенца». Можно было отказаться от родителей официально и тогда получить доступ к образованию и работе. Но никто этого не сделал.

В 1934 г. на Пасху храм закрыли, сбросили колокола (в семье потом хранили осколок), а на Фомино воскресенье умерла матушка. Дедушка остался с шестью детьми (младшим 8 и 6 лет). В храме открыли клуб. Иконы должны были вывезти в город, никто не хотел этого делать. Вызвался один. Погрузили на подводу, по дороге навстречу выехал грузовик, лошадь испугалась, подвода перевернулась и возница погиб.

Батюшка продолжал свое пастырское служение: крестил, отпевал, причащал. Прихожане жалели его и помогали, кто чем мог. Священник был под неусыпным оком НКВД. Всё, что он делал, куда ходил – обо всём доносилось. Об этом мы узнали из личного дела: «Батюшка на Флора и Лавра поливал водой животных»; «Отец Федор отпевал умершего ребёнка, возвращался поздно, наверное, пьяный». Ранее, когда ещё был открыт храм: «Отец Федор говорил проповедь, народ плакал, наверное, против советской власти». И много подобных доносов, подписи агентов – клички.

В 1937 г. особенно усилилось гонение на Церковь и священников. На каждую область была разнарядка о выявлении врагов народа. 25 ноября 1937 г. в три часа ночи раздался стук в дверь. Дедушка сказал детям: «Это за мной». Пришли вооруженные люди к безоружному священнику, дома двое маленьких детей. Все перерыли, искали «шпионскую переписку», ничего не нашли, забрали две венчальные свечи (дедушки и бабушки). Дедушку арестовали и под конвоем увели. Дети плакали и просили: «Папочка, возвращайся скорее». Протоиерея Федора Кедрова отвезли в г. Волхов, где старшей дочери Ксении удалось увидеть в конце коридора папу. Он её благословил и сказал: «Береги детей», и ей отдали дедушкино Евангелие. Больше о нём ничего не было известно. Его перевели в г. Ленинград, в тюрьму. Старшая сестра пыталась что-либо узнать, но ей сказали: «10 лет без права переписки».

Дедушка был осуждён по 58 статье – враг народа. В 1991 г., когда стали раскрывать архивы, мы послали заявление в прокуратуру Ленинградской области, где нам выдали справку о том, что в 1937 г. Кедров Федор Андреевич был обвинён по статье 58 и расстрелян, а в 1987 г. реабилитирован.

В 1992 г. мы обратились в следкомитет, чтобы узнать, где дедушка захоронен, и нам выдали для ознакомления личное дело. Там было три доноса от односельчан, явно написанные под диктовку (одинаковый текст), о том, что отец Федор проводил агитацию против советской власти, по ним его и арестовали (там ещё были донесения за годы службы батюшки). Были ещё страницы допроса, где дедушка всё отрицал и говорил: «Даже если вы оденете священника в костюм и галстук, он все равно будет верен». Каждую страницу обвиняемый должен был подписывать, и было видно, что, наверное, его били, так как подпись была все хуже и хуже. Всё делалось в спешке, в личном деле даже не было фотографии. Куда делись личные вещи, тоже непонятно – на дедушке был серебряный крест, он до конца ходил в подряснике. 14 ноября 1937 г. «тройкой НКВД» был вынесен приговор и приведён в исполнение. Дедушку расстреляли.

Как выяснилось, в сентябре 1937 г. был арестован и расстрелян младший брат иерей Александр Андреевич Кедров (служивший на приходах в Ленинградской области), мамин крестный.

14 ноября 1937 г. в один день с дедушкой были расстреляны мужья его сестёр, протоиерей Иаков и протоиерей Михаил (тоже служили в Ленинградской области).

В годы репрессий погибли в нашей семье: прот. Василий, иерей Сергий, братья нашей бабушки Марии: протоиерей Сергей Ильич Боголюбов, настоятель храма на Крови в Ленинграде и иерей Иаков Ильич Боголюбов (Псковская обл.). Вечная им память!

А в память о нашем дедушке, убиенном протоиерее Феодоре звучит на колокольне храма во имя св. вмч. Димитрия Солунского вкладной колокол «вмч. Феодор Стратилат».

Под Санкт-Петербургом есть скорбное место – Левашово, там захоронены около 47 тыс. погибших в годы репрессий. Это теперь мемориальное кладбище, там мы поставили деревянный крест.

Камышанские Светлана и Андрей

 Пресс-служба Севастопольского  благочиния