С благочинным по делам монастырей Симферопольской и Крымской епархии иеромонахом Кронидом (Печевистым) мы знакомы уже много лет — с марта 2005 года. Именно он стоял у истоков создания Союза православных журналистов Крыма. Когда я узнала, что он назначен временно исполняющим обязанности игумена Свято-Климентовского монастыря в Инкермане, то попросила о встрече, на что получила любезное согласие.

Для любого непосвящённого жизнь в монастыре окутана ореолом загадочности, необычностью существования и туманом предположений. Чтобы её понять, мало одного визита в обитель. И всё-таки я попыталась.

 — Ещё Александр Пушкин говорил: «Мы обязаны монастырям нашей историей, а следовательно, и просвещением». Наследие это весьма объёмно: книжная культура, храмовая архитектура, — начал разговор иеромонах.

— А свой вклад в неё внесли монастыри полуострова? — интересуюсь я.

— Нам сложно говорить о том, какой вклад в отечественную культуру внесли крымские монастыри в древности, потому что новейшая и фактически достоверная история православных обителей (в силу ряда многих политических реалий) начинается в самом конце XVIII века, после присоединения полуострова к Российской империи, — уточняет мой собеседник. — И потом, в первоначальном виде с древних времён на полуострове они почти не сохранились.

Хотя пещерный Инкерманский — один из самых «возрастных» (он условно датирован восьмым веком), ни один археолог не скажет, как он выглядел. Во-первых, потому, что пещерный комплекс был разрушен и частично перестроен местными жителями, кое-где стали даже селить домашнюю живность, так что говорить о первозданной сохранности не приходится. А во-вторых, потому что в Инкермане не было ни одного археологического исследования, которое бы дало ответы о периодизации строительства и развития монастырского комплекса, а также о тех постройках, которые в течение столетий возводились монахами, подвизавшимися здесь. Вот и обитель в Бахчисарае (одна из самых известных и посещаемых сегодня) полностью видоизменилась в начале XIX века, и продолжает меняться.

Инкерманский пещерный — самый древний на территории полуострова — тоже много раз перестраивался: когда в 1991 году, после долгих лет запустения (начало его восходит к двадцатым годам прошлого века, когда стали отбирать церковное имущество и выселять братию, чтобы в последующем разместить в нём выставочный зал, точку Черноморского флота и даже пекарню), сюда пришла первая братия, началось новое строительство. Были отстроены храмы Великомученика Пантелеимона и Святой Троицы (сегодня — главный храм обители, где хранятся мощи святого Климента), настоятельский корпус. Помещения, где жила братия (построенные в XIX веке), тоже были практически полностью разрушены и восстановлены заново. К слову, на ряде строений при реконструкции оставили следы от снарядов времён Восточной и Великой Отечественной войн — как напоминание о горячих сражениях, которые проходили в Инкерманской долине.

Что касается части монастыря, расположенной внутри крепости Каламита на плато, она была уничтожена не во время Великой Отечественной войны, как рассказывают некоторые экскурсоводы, а уже после её окончания — в 50-е годы: в Инкермане есть дом, построенный из камней разобранного собора Святителя Николая.

Из пяти башен крепости, внутри которой располагались основные постройки, братские корпуса, домовой храм, Свято-Никольский собор, за годы Советской власти были разрушены три с половиной, и остались в общей сложности полторы. К слову, с плато на нижнюю его часть, где сегодня расположены основные здания Свято-Климентовского монастыря, с одной из башен периодически падают камни. Как говорит отец Кронид, проводимая ранее реставрация крепости, видимо, должных результатов не дала.

Колодец на плато в случае обильных осадков наполняется водой, и она стекает вниз, разрушая скальную породу пещерного комплекса монастыря внизу. А когда с семидесятых годов началась разработка расположенного в Монастырской скале карьера (вообще святые места, к глубокому сожалению, окружены не только карьером, но и заводом железобетонных изделий, а также железнодорожной веткой, по которой регулярно курсируют поезда и электрички, что сильно нарушает покой святого места), то произошло перерезание водного источника с чистейшей водой, который, по преданию, вымолил у Бога святой Климент. Одновременно с этим были уничтожены большое монастырское кладбище времён позапрошлого века и два храма, расположенных на плато. Взрывами при работах повреждено и само плато, где сегодня можно обнаружить трещины в полтора-два метра, разрезающие поверхность земли, как незаживающие шрамы. Всё это угрожает в том числе и существованию пещерногомонастыря.

Сегодня на территории обители пять действующих храмов. Два наземных: Святого великомученика и целителя Пантелеимона и Святой Троицы, в котором, в особо устроенной раке, находится часть мироточивой главы святого священномученика Климента, переданная в 1994 году из Киево-Печерскойлавры. Мощи святого, обретённые святым равноапостольным Кириллом — просветителем славян, были переданы в благословение и на освящение русской земли святому равноапостольному великому князю Владимиру и с 988 года пребывали в Киеве. Три храма — пещерные: в честь святого апостола Андрея Первозванного (по преданию, этот храм для первых крымских христиан высек в инкерманской скале сам святой Климент); в честь святителя Мартина Исповедника — Папы Римского, сосланного в Херсонес за почитание святых икон и здесь скончавшегося; и храм в честь священномученика Климента — Папы Римского, в алтаре которого сохранились одно из древнейших изображений креста, каменный престол и каменное горнее место. Эти творения средневековых мастеров производят ошеломляющее впечатление на посетителей, особенно Костница — небольшой склеп с черепами и мудрой надписью: «Мы были такими, как вы, вы будете такими, как мы». В храмах на стенах и потолке, что не может не огорчать, можно увидеть надписи, например: «Здесь были Галя и Серёжа». Глупый привет героям «Двенадцати стульев» — «Кисе и Осе». С храмовой лестницы есть проход на балкончик, где расположена колокольня.

Храм Святого великомученика и целителя Пантелеимона с мраморным иконостасом (одним из первых в современном Крыму) отделывали мастера из Белоруссии, и работа выполнена на совесть — церковь полностью повторяет размеры и объёмы тех времён, когда было возведено культовое сооружение. Здесь во времена своего правления бывал (ещё до разрушения церкви) император Николай II. Но и новая роспись храма выполнена в древнеримском стиле. Хотя храм уже требует ремонта — кое-где появились трещины из-за соседства с заводом ЖБИ и железной дорогой, протекает кровля. В наши дни концепция по возрождению обители направлена прежде всего на сохранение уже имеющегося наследия и возрождения братии. Причём очень важно: человек перед тем, как принять постриг, по словам преподобного Антония Великого, уже «должен жить по-монашески».

Следующий вопрос, адресованный о. Крониду, весьма распространённый: «Почему и за чем люди уходят в монастырь?». У меня-то уже давно сложилось мнение, что от неурядиц в личной жизни или из-за несчастной любви.

— Нет, — не согласился отец Кронид, — это вы находитесь под впечатлением от романа Стендаля «Пармская обитель» или тургеневского «Дворянского гнезда». Всё гораздо глубже. Многие приходят сюда с целью найти смысл жизни, но не задерживаются, потому что единственный посыл, который поможет человеку остаться в обители, — это готовность к покаянию. Жизнь монаха — это покаянное житие, оплакивание своих грехов и, что самое важное, отречение от своей воли, то есть готовность отречься от своей свободы ради победы над страстями, прежде всего гордыней. Отречение от мира предполагает внутреннее уединение, сосредоточенную молитву для стяжания цельности, разрушенной суетой мира. Монашество предполагает устремление человека внутрь себя. Не эгоизм, ни в коем случае! Монашествующие призваны явить образ истинного человека и христианина, что, конечно же, невозможно без любви к ближнему и служения ближнему. Поэтому мы не отрекаемся от людей! Наоборот, монастыри всегда служили обществу как центры просвещения, культуры, науки, при них появились первые больницы и дома престарелых, приюты для детей и бездомных.

Войти в келию монаха — табу: нельзя нарушать сокровенное (а для кого-то и сакральное) пространство из простого журналистского любопытства. Порой вход сюда не разрешён даже священникам. Как рассказал о. Кронид, ещё в советские времена в один из немногих открытых тогда монастырей (Виленский Свято-Духов) приехал Патриарх. Он захотел посетить братию в кельях. Постучав в одну из них и прочитав молитву, Святейший Владыка не услышал в ответ «Аминь», что означало, что монах пребывает в молитве и не готов к встрече даже с таким высоким гостем. Святейший Патриарх со смирением и пониманием отнёсся к этому невежливому, с точки зрения светского человека, поступку.

Прощаясь, я вспомнила, что не спросила отца Кронида о том, сколько в обители монахов. На этот вопрос он ответил: «Это мы сможем узнать только на Страшном Суде», — подразумевая, что именно тогда откроются сокровенная жизнь человека, его добродетели и грехи, и будут отделены зёрна от плевел.

И ещё один ответ, который поразил меня. На вопрос: «Случалось ли в монастыре чудо, как, к примеру, мироточение икон?» священник ответил: «Истинное чудо — когда происходит встреча человека со Христом!».

Светлана КИРЬЯНОВА.

Фото Елены ШАСТУН.

Источник - "Крымские известия"