"Посмотри, сколько сделал Христос, чтобы склонить его на Свою сторону и спасти его: научил его всякому любомудрию и делами, и словами поставил его выше бесов, сделал способным совершать многие чудеса, устрашал угрозою геенны, вразумлял обетованием Царства, постоянно обличал тайные его помышления, но обличая, не выставлял на вид всем, омыл ноги его с прочими учениками, сделал участником Своей вечери и трапезы, не опустил ничего – ни малого, ни великого; но Иуда добровольно остался неисправимым".

Святитель Иоанн Златоуст

"... Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали."(Ин 12,6)

Ночь опустилась на Иерусалим. Яркие звёзды блещут на чёрном небе. Заснул древний город. Тихо. Только лай бродячих собак изредка нарушает мирный сон горожан. Луна освещает узкие улочки и однообразные домишки с плоскими крышами. Скрипнула дверь, и на пороге одного из домов появился человек. Неожиданно налетевший ветер дунул ему в лицо, потом зашелестел листьями дерева, росшего за домом, и, заблудившись, в его кроне утих. Человек, огляделся, завернул за угол и растворился в темноте. На ощупь среди корней дерева он нашёл тайник. Отодвинул деревянную дощечку и аккуратно опустил на дно глиняного горшка, спрятанного в земле, горсть монет. Послышался лёгкий звон. Иуда Искариот, это был он, внимательно посмотрел по сторонам: всё тихо. Тщательно замаскировав тайник, он вернулся в дом и плотно прикрыл за собой дверь.

Сквозь окно дома светила луна, освещая все предметы, находящиеся в комнате: кровать из глины, покрытую травяными рогожками, сундук, в котором хранился скарб хозяина, несколько шкур на полу. У стены вырисовывались силуэты плетёных корзин и больших глиняных кувшинов для воды. Возле них лежали меха для вина из козьих шкур. На полке стояли чаши для питья, поблёскивала в лунном свете бронзовая посуда для приготовления пищи. Там же, среди посуды, затерялось несколько глиняных светильников, похожих на обычные тарелки с загнутыми краями.

Иуда поднял с пола ящик для пожертвований, который он, как казначей общины, всегда носил с собой и спрятал его в сундук. Сундук запер. А сам улёгся на кровать и укрылся симлой¹: ночью она служила ему одеялом, а днём - плащом. Он очень устал, но мысли, роившиеся в голове, не давали ему заснуть.

Казначей общины думал о том, что сегодня было очень много пожертвований... И о том, что ничего страшного не произойдёт, если он малую часть из этих денег возьмёт себе: никто от этого не обеднеет... И никто ничего не заметит... И не докажет. Правда, Иоанн Зеведеев как-то странно смотрит: неужели догадывается? Нет, не может быть!.. Иуда издал звук похожий на стон и потёр руками лицо, пытаясь избавиться от неприятной мысли.

Он закрыл глаза и сосредоточился на других, более радостных, воспоминаниях. Перед мысленным взором предстала ликующая толпа: Учитель въезжает в Иерусалим. Люди машут пальмовыми листьями и кричат: "Осанна! Благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!" Многие уверовали в Иисуса Христа и пришли приветствовать Его после того, как разнёсся слух о воскрешении Лазаря. Иуда в подробностях вспомнил само воскрешение и по его спине пробежал холодок. Иисус воззвал: "Лазарь! Иди вон!" - и Лазарь, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, с обвязанным платком лицом, вышел из гроба, в котором пролежал уже четыре дня...

"Учитель -  это Мессия!.. Мессия! Он должен стать царём Израиля! - думал Иуда, - Те же, кто хочет взять и убить Его, будут сами лежать ниц у Его ног!.. И у моих тоже: ведь если Учитель станет Царём, то я стану царским казначеем - самым влиятельным человеком после правителя! И не ящик для пожертвований, а вся казна Израиля будет в моих руках..." Иуда улыбнулся.

Но улыбка быстро сошла с его лица: он вспомнил, как мать братьев Зеведеевых, Иакова и Иоанна, просила Иисуса Христа, чтобы Он в Царствии Своём посадил одного сына её возле Себя по правую руку, а другого - по левую. А потом эта Мария!.. Ведь не спроста она вылила на ноги Иисуса фунт драгоценного нардового мира, стоимостью в триста динариев! Цари и первосвященники мажут им голову, а она фунт мира - на ноги!.. И вытерла своими волосами: мол, смотри, Учитель, - я сильнее всех люблю Тебя... Все хотят отодвинуть его, Иуду. А это он, как казначей, должен сидеть по правую руку Мессии!

Иуда перевернулся на другой бок и постарался вспомнить что-нибудь приятное. В лунном свете заколыхались пальмовые ветви, появились люди, расстилающие свои одежды под ноги ослёнка, на котором Учитель въезжает в Иерусалим. И монеты, монеты, летящие со всех сторон в ящик для пожертвований!

"Сновидения ввели многих в заблуждение, и надеявшиеся на них подверглись падению..."(Сирах)

Иуда погружается в сон. Ему снится, что он идёт с Учителем по улицам Иерусалима. Люди с почтением встречают их, стараются прикоснуться к Иисусу, заговорить с Ним. Кланяясь Иуде, опускают в ящик для пожертвований монеты. Вдруг появляются вооружённые стражники, хватают Учителя и уводят. Иуда бросается за ними, но кто-то сзади удерживает его за плечи и не пускает. Стоящий за спиной обнимает Иуду и вкрадчивым голосом  шепчет ему в ухо: "Остановись: пусть стражники возьмут Его и отведут к первосвященникам². Что те могут сделать Ему? По Его повелению воскресают мертвые, Ему повинуются бури и подчиняются злые духи… Кто же сможет убить Мессию? Достаточно одного Его слова, и несокрушимые римские легионы развеются без следа, как сухие листья! Неужели ты сомневаешься в Его победе?.." Иуда хочет обернуться и посмотреть на говорящего, но у него ничего не получается. А тот продолжает: "Одержав победу над Римом и первосвященниками, Он станет Царём, а ты Его казначеем... Но тебе не повезло, Иуда: Он опять ушёл от стражников - скрылся в толпе... Не грусти, я подскажу тебе, что надо делать: предай Его первосвященникам и твоя мечта сбудется!" Возмущённый Иуда пытается вырваться, ящик с деньгами падает, монеты высыпаются и, коснувшись земли, исчезают. "Ха-ха-ха!" - раздаётся громкий смех сзади.

Иуда оборачивается - никого нет. Он видит только дерево, на котором спит птица, спрятав голову под крыло. Чтобы рассмотреть её, Иуда подходит поближе, но случайно наступает на сухую ветку. От резкого звука птица просыпается и вынимает голову из-под крыла. Большими красивыми глазами она смотрит  на Иуду, расправляет крылья, вытягивает шейку, берёт несколько пробных звуков и начинает петь: "Если ты не предашь Учителя в руки первосвященников, как станет Он Царём Израиля?! Предай Его! Предай! Предай Его! Предай!"

Иуда просыпается и резко садится, оглядываясь по сторонам. Предрассветные сумерки заполнили комнату. Тихо. Только звонкое пение какой-то ранней пичуги нарушает эту тишину. Иуда опять закутывается в симлу и удобно устраивается на рогожках. "Странный сон..." - думает он. Ему не спится. Опять и опять Иуда вспоминает все детали ночного видения. К чему снятся птицы? Он слышал от одного волхва³, что под видом птиц во сне могут скрываться некие духовные сущности. Они пытаются что-то сказать и как-то повлиять на судьбу не безразличного им человека. Возможно так оно и есть... 

"«Как станет Он Царём Израиля, если ты не предашь Его?» - спросила птица. И она права: Учитель не собирается становиться земным правителем, а всё твердит, что Царство Его не от мира сего. А если Учителю придётся сразиться с первосвященниками, кто победит?.. Тут никаких сомнений не может быть: победит Иисус Христос... И первосвященники сами будут просить Его стать правителем Израиля. Учитель станет Царём и спасёт всех людей Израилевых от римских «собак»... Я помогу Ему в этом... И стану Его казначеем". Так думал Иуда.

Эти размышления приводят его к единственному, как он считает, правильному решению: надо сделать всё, чтобы Учитель оказался в руках первосвященников. Поэтому он завтра, нет уже сегодня, пойдёт к ним и скажет, что готов выдать им Иисуса Христа... И надо потребовать с них деньги: иначе они могут что-нибудь заподозрить.

"И пошел Иуда Искариот, один из двенадцати, к первосвященникам, чтобы предать Его им."(Мк 14,10)

Он ещё немного полежал, обдумывая все детали задуманного.Потом встал, быстро собрался и поспешил на рынок: ему, как казначею общины, предстояла закупка продуктов для праздничной пасхальной трапезы. На рынке он первым делом отыскал знакомого торговца скотом  и попросил его помочь выбрать жертвенного ягнёнка: животное должно было быть без всяких изъянов, не моложе восьми дней и не старше трёх лет. Торговец подвёл к нему белого барашка. Иуда осмотрел его и остался доволен. Заплатив, он не стал сразу забирать животное, а оставил на время у торговца. Позже он отнесёт ягнёнка в храм и тогда же поговорит со священниками о своём деле.

А пока ему надо купить ещё пресные лепёшки, горькие травы, грецкие орехи, миндаль, инжир, разнообразные фрукты и вино. Он переходил от одного торговца к другому, выбирая товар получше. И когда закупил всё, что было нужно, отнёс покупки в дом со светлой просторной горницей, в которой вечером и будет накрыт праздничный стол.  Здесь его уже ждали Иоанн Зеведеев и Симон, называемый Петром⁴. Они по просьбе Учителя должны были приготовить пасхальную трапезу. Втроём они разложили все продукты и убедились, что больше докупать ничего не надо: осталось только принести освящённое мясо жертвенного агнца. Поэтому Иуда оставил их, а сам вернулся на рынок к торговцу скотом.

Положив блеявшего барашка себе на плечи, Иуда быстрым шагом направился к Храмовой горе, в Иерусалимский храм, в единственное место, где разрешалось приносить жертвоприношения Богу. Здесь священники закалывали жертвенного агнца, не сокрушив ни единой его кости,  и проливали кровь животного вокруг жертвенника.На этом же жертвеннике сжигались некоторые части животного, а самого агнца зажаривали на огне, и мясо его отдавали приносящему жертву. Согласно заповеди Моисея, освящённого агнца нужно было съесть в первую ночь Пасхи, ничего не оставляя от него до утра.

Со всех сторон к храму стекались люди. Было очень шумно: людские голоса смешивались с отчаянными криками животных, которые чуяли запах смерти. Блеянье козлят и ягнят заглушало гул многочисленной людской толпы. Иуда дождался своей очереди и, передавая ягнёнка коэну, тихо сказал ему на ухо: "Мне надо встретиться с первосвященником." "Это невозможно. Первосвященник занят", - скучным голосом ответил тот. Иуда задержал его за руку: "Я хочу поговорить с Каиафой о Том, Которого он жаждет схватить..." Священник остановился и вопросительно взглянул на Иуду.

- Об Иисусе Назарее. Знаешь такого? - уточнил Иуда.

 Коэн ничего не ответил, но, ещё раз внимательно посмотрев на Иуду, подозвал к себе левита⁵ и передал ему кричащего ягнёнка. Потом повернулся к Иуде и пригласил идти за ним. 

Они подошли к Притвору, отделяющему святое от мирского. Тут коэн остановился и сказал: "Стой тут. Скажи мне, кто ты и что хочешь: я передам твои слова первосвященнику."

- Я - Иуда Симонов Искариот. Хочу предать вам в руки Иисуса Назарея: я знаю, вы хотите Его арестовать.

- Откуда ты знаешь?

- Я Его ученик, я всегда с Ним рядом.

- Ты один из двенадцати? - спросил священник, пристально посмотрев на Иуду.

- Да.

- И ты, Его ученик, хочешь предать Его?! - искренне удивился священник.

- Мне нужны деньги, - ответил Иуда, потупив взор.

Коэн с презрением осмотрел ученика, предающего Учителя, и сказал: "Жди здесь."

Иуда остался стоять один у входа в Притвор, за которым начинался непосредственно сам Храм: в него могли заходить только священники. А в ту часть Храма, где находилась Святая Святых и хранился Ковчег Завета, заходить мог только первосвященник, да и то один раз в году. Сердце Иуды так колотилось, что казалось сейчас выскочит из груди. "Скорее бы всё уже закончилось", - думал он. Через некоторое время в просвете Притвора со свитой коэнов показался Каиафа, первосвященник Иерусалимского храма. Его внешний облик вызывал восхищение!

На белоснежный льняной хитон была надета голубая риза, подол которой украшали золотые колокольчики и трехцветные шарики, подобия гранатовых яблок, из голубой, пурпуровой и червленой крученой пряжи. Сладкие плоды напоминали первосвященнику о Божиих заповедях, а звон колокольчиков - о том, что он без опасности для своей жизни может приближаться к Господу. Риза была подвязана длинным поясом, а сверху на неё был надет наперсник: четырёхугольный нагрудник, украшенный двенадцатью драгоценными камнями. На каждом камне было выгравировано название  одного из колен Израилевых. Золотой цепью и голубыми шерстяными нитями наперсник крепился к ефоду. Головной убор первосвященника - кидар, свитый из ткани тюрбан, украшала золотая пластина с гравировкой "Святыня Господня". Эта надпись должна была служить постоянным напоминанием первосвященнику и всем, кто его видел, что все эти великолепные одеяния, украшенные золотом и драгоценными камнями, служат не для того, чтобы возвеличить человека, а для того, чтобы прославлять имя Всевышнего. Ноги первосвященника были босы, так как в Храме запрещалось носить обувь.

Иуда склонился в глубоком поклоне. Каиафа и коэны внимательно рассматривали его и о чём-то переговаривались. Потом развернулись и опять скрылись в Храме. Они долго совещались о том, когда произвести арест и сколько денег заплатить за предательство. После обсуждения решили: арестовать Иисуса надо ночью, чтобы не произошло возмущения в народе. А цена за Него будет равна цене раба - тридцать сребреников: пусть знает Своё место.

Иуда устал ждать. Он тяжело вздохнул, опустил голову и задумался: "Может уйти: бросить эту затею?" Но тут заметил, что священник, приведший его, возвращается. Он подошёл к Иуде и сказал: "Каиафа согласен принять твою помощь. Сегодня ночью здесь, в храме, тебя будет ждать отряд стражников. Отведёшь их к своему Учителю, а там они всё сделают сами..." "Почему ночью?" - удивился Иуда. "Это тебя не касается: делай, как велят, - ответил священник. - Вот твои деньги: здесь тридцать сребреников." И он передал Иуде мешочек с деньгами. "Я всё сделаю, как договорились", - пообещал Иуда и спрятал деньги на груди в широкую складку симлы, выполнявшую роль кармана. "Надеюсь, - усмехнулся священник. - Тебе лучше нас не обманывать."

Иуда склонился в поклоне, пряча победную улыбку, выдававшую его истинные чувства. "Последней раз я кланяюсь тебе, коэн: завтра ты будешь лежать ниц у моих ног!" - думал он.

"...Не двенадцать ли вас избрал я? но один из вас диавол."(Ин 6,70)

Вечером того же дня Иисус Христос вместе со Своими учениками из двенадцати вошёл в просторную горницу. Чистый пол её был устлан шкурами, лежащими вокруг деревянной доски, служившей столом: на ней стояли праздничные угощения. В центре красовалось большое блюдо с освящённым агнцем, а вокруг него лежали лепёшки из пресного теста - опресноки, и горькие травы. Между ними стояли глубокие тарелки с харосетом, салатом из орехов и фруктов, и глиняные кувшины с вином и чистой водой: по обычаю вино всегда разводилось водой. Когда все возлегли и готовы были приступить к пасхальной трапезе, Иисус сказал: "Я очень желал есть с вами эту пасху прежде Моего страдания, ибо говорю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием." Потом Он взял чашу с вином и прочитал над ней барах, краткую молитву:   "Благословен Ты, Господи, Боже наш, Царь Вселенной, Создающий плод лозы".  Отпив из чаши, Он передал её ученикам и сказал: "Примите её и разделите между собой, ибо говорю вам, что не буду пить от плода виноградного, пока не придёт Царствие Божие."

 То, что потом сделал Иисус, очень удивило всех Его учеников. Он встал из-за стола, налил в умывальницу воду, снял с себя талит⁶, перепоясал хитон полотенцем и стал омывать ученикам ноги и вытирать их. Никто не понимал, что происходит: все в недоумении молчали и не знали, как поступить. Когда очередь дошла до Петра, он возмущенно воскликнул: "Тебе ли, Господи, умывать ноги мои?!" Иисус спокойно ответил: "Сейчас ты не знаешь, что Я делаю, но потом поймёшь." Пётр воскликнул: " Во век не умоешь ног моих!" и услышал в ответ: "Если не умою тебя, не будешь иметь части со Мною." После этих слов Пётр испугался и был согласен, чтоб Учитель омыл ему не только ноги, но и руки, и голову. Но Иисус сказал: "Омытому нужно только ноги умыть, потому, что чист весь: и вы чисты." И, помолчав, добавил: "Но не все." Ученики смутились, каждый подумал: "Наверно, это про меня." И только Иуда удивился: "Интересно, о ком это Он?"

Омыв ноги всем ученикам, Иисус Христос оделся и, снова возлегши, сказал: "Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо так и есть. И, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Я дал вам пример, чтобы вы делали то же, что делал Я."

Иуда, вроде бы, как и все, со смирением внимал Учителю, но в душе он возмущался и негодовал: "Не собираюсь никому я мыть ноги! Что я раб?! Где это видано, чтобы начальник мыл ноги подчинённому: а завтра Учитель станет Царём Израиля, я - Его казначеем... И что? Мы будем мыть кому-то ноги?!" Он так погрузился в свои мысли, что уже не слышал о чём говорил Иисус. Но вдруг до него долетели следующие слова: "Истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня." От неожиданности Иуда поперхнулся кусочком опреснока и закашлялся.

 Никто, как казалось Иуде, не заметил его смущения. Все, перебивая друг друга спрашивали: "Не я ли, Господи?" Иуда тоже спросил: "Не я ли, Учитель?" И услышал тихий ответ: "Ты сказал⁷." Кровь бросилась в лицо предателя и он потупил взор. А Иисус говорил: "Сын Человеческий идёт, как писано о Нём, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предаётся: лучше было бы этому человеку не родиться." От этих слов Иуда похолодел: ему стало страшно и на мгновение захотелось во всём признаться Учителю. Но перспектива увидеть завтра Иисуса Христа Царём Израиля и самому оказаться в лучах Его славы была очень заманчива. И он решил: "Надо держаться... Цель оправдывает средства..."

Праздничная трапеза продолжалась: все пили вино, ели мясо освящённого агнца, горькие травы и опресноки, предварительно макая их в харосет. Неожиданно Учитель опять нарушил пасхальный ритуал: он взял хлеб и, благословив, преломил его и, раздавая ученикам, сказал: "Сие есть Тело Мое." Потом взял чашу с вином, благодарив, подал им и сказал: "Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов." И добавил: "Сие творите в Мое воспоминание".

 Слова эти были таинственны, но объясняли те, ещё более загадочные и возмутившие многих, сказанные Иисусом год назад,во время Пасхи в Галилее: "Я есмь хлеб, сшедший с небес… Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем"...

Иуда съев кусок опреснока, поданный ему Учителем, и, выпив вино из Его чаши, подумал, что пора бы уже идти за стражниками. К его радости, Иисус поднялся из-за стола и позвал всех в Гефсиманию - селение, расположенное на западном склоне  Елеонской горы. Возле этого поселения росли оливковые деревья, поэтому гора и называлась Елеонской. Рядом располагалось древнее еврейское кладбище. Учитель со своими учениками часто посещали эти места.

Проходя мимо Иуды, Иисус Христос остановился возле него и сказал: "Что делаешь, делай скорее." Все решили, что Он посылает казначея общины сделать покупки к завтрашнему дню или раздать деньги бедным. И только Иуда понял, о чём говорит Иисус: Учитель знает всё о намерениях Своего ученика. Но и это не остановило Иуду Искариота.

"... Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его."(Мф 26,48)

Ночное небо затянули облака, и луна, не желая участвовать в готовящемся злодеянии, спряталась за ними. В кромешной темноте по склону Храмовой горы, освещая путь фонарями и светильниками, спускается отряд людей, вооружённых мечами и кольями: это стражники и служители, посланные первосвященниками и старейшинами арестовать Иисуса Христа. Во главе отряда - Иуда Искариот. Он ведёт всех в Гефсиманский сад, за поток Кедрон - Мутный ручей. Каждый год в период дождей поток зарождается на северо-западе Иерусалима и, огибая город с востока, течёт на юг к Мертвому морю. А в жаркое время года ручей пересыхает.

Отряд спустился в  Кедронскую долину, образованную ручьём. В этой долине, согласно пророчеству Иоиля, когда придёт срок, будет место Страшного Суда. Перейдя через реку, отряд стражников направился к Елеонской горе.

Тем временем Иисус вместе со Своими учениками пришёл в Гефсиманию.  Он попросил их не спать, а молиться, чтобы не впасть им в искушение. А Сам, оставив их у подножия горы, поднялся на вершину и, преклонив колени, стал просить Отца Своего: "Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет." Он знал, через что предстоит Ему пройти, и усердно молился, и со лба Его на землю падали кровавые капли пота. Ангел, спустившийся с Небес, укреплял Его.

 Окончив молиться Иисус вернулся к Своим ученикам и нашёл их спящими. "Вы всё ещё спите и почиваете? - спросил Он. - Кончено, пришёл час: Сын Человеческий придаётся в руки грешников. Встаньте: вот идёт предающий Меня." Ученики оглянулись и меж стволов оливковых деревьев увидели свет, который становился всё ярче и ярче. Отряд вооружённых людей быстро приближался к ним. Но кто это идёт во главе отряда? Их брат Иуда Искариот? Что всё это может значить?

Пришедшие взяли в кольцо Учителя и Его учеников. Яркий свет от фонарей и светильников превратил ночь в день: хорошо видно всех. Но почему-то стражники стоят в замешательстве. Они всматриваются в лица учеников и, толкая Иуду локтями, спрашивают: "Где Он? Его тут нет." Похоже они просто не видят Иисуса Христа: иначе этого не объяснишь. Все они хорошо знают в лицо Того, за Кем пришли: стражники и служители часто видели Его проповедующим в храме и на городских улицах. Пауза затянулась. И тут Учитель отделился от Своих учеников и спросил: "Кого ищите?" "Иисуса Назарея," - отвечали они. "Это я", - сказал Учитель.

После этих слов произошло что-то странное: вместо того, чтобы взять безоружного Иисуса Христа, стражники, пришедшие с мечами и кольями, отступили и пали на землю. Когда они поднялись, Учитель опять повторил Свой вопрос: "Кого ищите?" "Иисуса Назарея," - отвечали те. "Я же сказал вам, что это Я, - повторил Учитель. - Возьмите Меня, но отпустите всех остальных." Но пришедшие стояли в замешательстве, не видя Говорящего. Тогда Иуда шепнул стражникам, стоящим рядом с ним: "Возьмите Того, Кого я поцелую". Он подошёл к Иисусу и, сказав: "Радуйся, Учитель!" -  обнял и поцеловал Его. Он, как бы, заверял Иисуса Христа: "Учитель, я не с ними, я с Тобой!" Иисус пристально посмотрел на Иуду и спросил: "Друг, зачем ты пришёл?"

Иуда ничего не ответил, а молча поклонился Учителю и скрылся в темноте. Удаляясь, Иуда обернулся и увидел, как стражники схватили Иисуса Христа, а Пётр выхватив меч, ударил им Малха, раба первосвященника. И ещё услышал он слова Учителя, обращённые к Петру: "Возврати свой меч на его место, ибо, все взявшие меч, от него и погибнут. Или ты думаешь, что Я не могу умолить Отца Моего, и Он представит Мне двенадцать легионов Ангелов? Как же сбудутся Писания, что так должно быть?"

"Я сделал всё правильно, - думал Иуда, удаляясь от Гефсиманского сада в сторону Иерусалима. - Учитель Сам  сказал  -"так должно быть". Ели понадобится двенадцать легионов Ангелов помогут Ему одержать победу и стать Царём Израиля." Иуда улыбался, представляя завтрашний день, но, вдруг, резко остановился: "Куда я иду? Мне нельзя домой! Или я хочу встретиться с кем-нибудь из братьев общины?"

 Подумав, Иуда повернул обратно в Гефсиманию, к дому одного знакомого крестьянина, которому он не один раз помогал деньгами из общинной казны. Этот дом стоял на окраине селения и был построен над естественной пещерой, вход в которую находился на уровне улицы. Иуда постучал в дверь и на пороге появился хозяин со светильником в руках. "Кто тут?" - спросил он. "Мир дому твоему", - ответил Иуда. Хозяин обрадовался, узнав гостя, и пригласил разделить с ним и его домочадцами пасхальную трапезу. Поблагодарив, Иуда попросил разрешения просто переночевать в его доме, так как очень устал за сегодняшний день. Крестьянин с радостью согласился приютить дорогого гостя и пригласил его войти.

Сам дом был двухэтажный. На первом этаже в естественной пещере был оборудован хлев: из стен торчали металлические кольца, к которым на ночь привязывались животные, а в скале вырезаны кормушки для скота. Проходя за крестьянином к лестнице, ведущей на второй этаж, Иуда разглядел в глубине пещеры хозяйское стадо, несколько коз и овец.

Хозяин уложил гостя на кровать и задёрнул висевшую над ней занавеску. Завернувшись в симлу, Иуда сразу погрузился в глубокий сон. Он был спокоен и совершенно уверен, что завтра свершится всё им задуманное: Иисус станет Царём, а он, который всё это придумал и помог осуществить, станет Его правой рукой и казначеем Израиля.

"Первосвященники же и весь синедрион искали свидетельства на Иисуса, чтобы предать Его смерти; и не находили." (Мк 14,55)

А тем временем стража вела Иисус Христа вдоль потока Кедрон к мосту, рядом с которым стоит памятнику Авессалому⁸. На этом месте Христос ранее даровал зрение слепому от рождения. И здесь же Он получил первое поругание от стражников: один из сопровождавших столкнул Его с моста, Христос упал, и Его колени и руки отпечатались на береговом камне.

Стражники и старейшины вели Его во дворец Каиафа, но по пути у них был дом бывшего первосвященника Анны. Это был очень уважаемый человек, тесть Каиафа и глава большого, влиятельного семейства. Он пользовался авторитетом в Синедрионе⁹ и был хитрым, опытным политиком. Поэтому старейшины, желая доставить удовольствие такому важному человеку, первоначально зашли к нему. Они также хотели воспользоваться его богатым опытом, чтобы как можно быстрее осуществить расправу над ненавидимым ими Иисусом.

Бывший первосвященник знал что для того, чтобы прокуратор Иудеи, в то время им был Понтий Пилат, безоговорочно утвердил осуждение на казнь, вынесенное Синедрионом, надо придумать достаточно вескую причину. Например, организация тайного общества или подстрекание к беспорядкам против Римской империи. Подумав, Анна стал обвинять Иисуса Христа в руководстве тайной общины.

 Выслушав слова первосвященника, Иисус спокойно ответил: "Я явно говорил миру: всегда учил в синагоге и в храме, где всегда сходятся иудеи, и тайно не говорил ничего." Понимая, что Его слова не так важны для суда, как слова свидетелей, Он предложил: "Что спрашиваешь Меня? Спроси тех, кто слышал, что Я говорил им."Один из служителей, стараясь выслужиться перед своим господином и нарушая всякие нормы закона, ударил Его по лицу, говоря: "Как Ты отвечаешь первосвященнику?" Иисус возразил ему: "Если Я сказал худо, покажи, что худо. А если хорошо, за что ты бьёшь Меня?" Как ни изощрялся Анна, он ничего не добился и послал связанного Иисуса Христа к своему зятю, первосвященнику Каиафе.

Суд над Иисусом происходил ночью, хотя древнееврейское право, имевшее Богооткровенный источник, не разрешало ночные суды. Собравшиеся на ночное заседание члены Синедриона никак не могли найти основания для смертного приговора. Были вызваны лжесвидетели, но их старания были тщетны: Обвиняемый ничего не хотел отвечать на их ложь. Он молчал. Тогда на середину залы вышел Каиафа и, обращаясь к Иисусу, спросил: "Что же ничего не отвечаешь, что они против Тебя свидетельствуют?" Не получив ответа, первосвященник прибег к древнему еврейскому обычаю - заклинанию. "Заклинаю Тебя Богом живым, - прорёк Каиафа, - скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?!"

И так как уже пришло время, молчавший ранее Иисус, ответил: "Ты сказал. Даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных".

Наконец-то первосвященник услышал от Обвиняемого тот ответ, который не только ожидал, но и желал вызвать! ИтогдаКаиафа разодрал на груди свои одежды и закричал: "Он богохульствует! На что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы все слышали богохульство Его! Как вам кажется?" И судьи ответили: "Повинен смерти!"

Никто из присутствовавших на ночном заседании Синедриона, кроме Иисуса Христа, не знал, что поступок первосвященника Каиафы знаменовал завершение целого периода Священной истории: разодранные одежды архиерея символизировали конец ветхозаветного священства. Господь устами пророка Моисея сказал первосвященнику Аарону и сыновьям его Елеазару и Ифамару: "Голов ваших не обнажайте и одежд ваших не раздирайте, чтобы вам не умереть и не навести гнева на все общество." Лицемерное раздирание одежд Каиафой, потомком рода Ааронова, внешне выражавшее гнев вышедшего из себя человека, было в действительности исполнением пророчества.

На рассвете, чтобы соблюсти видимость законности, Синедрион собрался ещё раз, и  первосвященники и старейшины подтвердили вынесенный ночью приговор, после чего сопровождаемые служителями и стражей, повели Иисуса в Преторию¹⁰.

"... более греха на том, кто предал Меня тебе." (Ин 19,11)

Иуда проснулся от того, что хозяин дома тряс его за плечо, пытаясь разбудить, и повторял: "Друг, вставай. Не время спать - беда."

"Что случилось?" - спросил Иуда, возвращаясь в реальность из ночных сновидений.

"Я был в Иерусалиме: твоего Учителя схватили!"

Иуда садится и вопросительно смотрит на хозяина дома.

Тот продолжает: "Его отвели в Преторию, к римскому прокуратору. Пилат хотел отпустить Иисуса, сказав, что не видит вины за Ним..."

"Ну?" - нетерпеливо спрашивает Иуда, хватая хозяина за руку.

 "Толпа требует казнить Его. Прокуратор пока не согласился: он велел своим воинам бить Иисуса из Назарея. Но собравшиеся кричат: «Распять Его!»"

"Ты врёшь! Этого не может быть!" - закричал Иуда, вскакивая на ноги.

"Друг, я видел всё своими глазами и слышал всё собственными ушами", - обиделся хозяин дома.

"Нет!" - кричит Иуда и, одевая на ходу симлу, бежит к выходу.

"Тебе не стоит идти в город, это опасно!" - предупреждает хозяин.

Но Иуда ничего не слышит. Как вихрь, вылетает он из дома и мчится, не разбирая дороги,  кратчайшим путём в Иерусалим.

Всё время, пока Иуда бежал к крепости Антония, в которой находилась Претория, он повторял одни и те же слова: "Не может быть! Не может быть!" Подходя к крепости, он, чтобы не быть узнанным, натянул на голову симлу и прикрыл ею лицо.

В этот момент римские воины вывели Иисуса Христа. Он был облачён в красную хламиду¹¹, в руки Его они вложили трость, а на голову одели терновый венец. Всё это было страшной пародией: ведь пурпурная одежда всегда была знаком царского достоинства, терновый венец символизировал корону, а трость - скипетр. Воины, смеясь, становились перед Христом на колени и восклицали: "Радуйся, Царь Иудейский!"

Иисус, после изощрённых издевательств и избиения плетьми, едва стоял на ногах: из-под тернового венца на Его лицо, покрытое ссадинами и синяками, стекала кровь.

Иуда Искариот, мечтавший увидеть этим утром совсем другую картину, был поражён, ошеломлён и раздавлен... Он стоял, оцепенев, и широко раскрытыми обезумевшими глазами смотрел на Иисуса Христа, не понимая, почему Учитель позволяет издеваться над Собой и унижать Себя. Иуда знал, какой силой обладает Иисус: стихии покоряются Ему и бесы боятся Его! Так почему же?!... В глазах у него потемнело, а в ушах стоял странный гул: Иуда не видел, как вышел  Понтий  Пилат и сказал, что не находит никакой вины за Иисусом, не слышал, как священники и служители кричали - распни, распни Его! И толпа вторила им.

 От того, что всё пошло не так, как он задумал, в груди Иуды зарождалось отчаяние и начинала закипать злоба. Злоба на римских "собак", на своих священнослужителей и... на Учителя. И как теперь Иуде жить дальше?! Все узнают, что он предатель: предал Праведника за деньги! Иуда содрогнулся. Может ещё что-то можно исправить? В голове мелькнула, как показалось, спасительная мысль: "Надо вернуть эти тридцать сребреников!" Он развернулся и стал выбираться из толпы.

Как в бреду шёл Иуда по улицам Иерусалима к Храмовой горе. Он вспомнил, как вчера нёс на плечах жертвенного белого ягнёнка."Если бы можно было вернуться во вчерашнее утро... Не заводить разговора с этим коэном... А теперь все погибнут: братья, Учитель... Погибнут из-за меня. Но я же не хотел этого! А чего ты хотел? - сам себя спросил Иуда. - Я, всего лишь, хотел стать казначеем Израиля... Ха-ха! Правой рукой Мессии! Ха-ха-ха!" Хриплый громкий смех вырвался из его груди. Тело Иуды сотряслось от смеха, который перешёл в громкие рыдания. Он не мог идти дальше, поэтому сел на землю и прислонился спиной к дому. Продолжая рыдать, он то склонял голову к коленям, то бился затылком о стену. Прохожие шарахались от него, думая что это бесноватый. Истерика закончилась, когда силы почти покинули его. Тогда он поднялся и опять продолжил свой путь.

Подойдя к Иерусалимскому храму, он совсем не удивился, увидев между колонн священника, ранее передавшего ему деньги от Каиафы. Тот тоже увидел и узнал пришедшего. Когда Иуда подошёл поближе, он спросил его: "Зачем пожаловал?" Иуда молчал. "Может хочешь ещё кого-нибудь продать?" - усмехнулся коэн. Иуда вынул из кармана мешочек с деньгами и протянул его священнику. Тот сразу узнал эту вещь, но спросил: "Что это?" "Согрешил я, предав кровь невинную", - хриплым тихим голосом сказал Иуда. Священник перестал усмехаться, спрятал руки за спину и отступив на один шаг назад, ответил: "Что мне до того? Смотри сам..." Иуда ещё некоторое время простоял с вытянутой рукой, ожидая, что священник возьмёт деньги, но священник не двигался. Тогда он бросил деньги на пол, развернулся и пошёл к выходу из храма.

Спустившись к крепости Антония, Иуда увидел большое скопление народа: толпа, сопровождая осуждённых к месту казни, двигалась в сторону Голгофы. Любопытные старались получше рассмотреть приговорённых и, выказывая своё презрение, улюлюкали и выкрикивали им вслед насмешки. Иуда отошёл немного в сторону, чтобы увидеть начало процессии. Он до последнего мгновения надеялся на чудо, что Иисуса Христа в этой процессии не будет. Но чуда не произошло: на Голгофу отряд римских воинов вёл троих - двоих разбойников и Иисуса Христа. Учитель, опять переодетый в свои одежды, шёл первым и нёс на спине крест с надписью "Иисус Назарей, Царь Иудейский". Он продвигался вперёд медленно, шатаясь под тяжестью ноши, и в какой-то момент, чтобы удержаться на ногах, прислонился к двери дома, стоявшего при дороге. Хозяин жилища сразу оказался тут как тут: он наотмашь ударил Учителя и с силой оттолкнул Его. Иисус упал и тяжёлый крест придавил Его сверху.

Сквозь одобрительные возгласы прорвался жалобный крик, переходящий в стон. Иуда посмотрел в ту сторону и увидел Мать Иисуса. Рядом с Ней были Иоанн Зеведеев и та женщина, Мария, что омыла ноги Учителя миром, а потом вытерла их своими волосами. Иуда понимал, что они не могут видеть его, но, сам не зная почему, закрыл лицо симлой и опустил голову.  Больше ему тут нечего было делать: он всё видел... Ничего нельзя исправить... Ничего нельзя изменить...

Не поднимая глаз, он стал пробираться сквозь толпу, чтобы выйти на улицу, ведущею к его дому. Люди толкали его, но он не замечал этого. Неожиданно кто-то сзади обнял его за плечи и, наклонившись к уху, тихо и вкрадчиво сказал: "Царь Иудейский уходит в иной мир... А ты, Иуда, Его казначей, который всё это устроил, остаёшься?.." Где-то он уже слышал этот голос... Иуда резко обернулся: все, находящиеся за ним, стояли к нему спиной и увлечённо смотрели на приговорённых к казни. Он с силой толкнул мужчину, стоявшего ближе всех, тот повернулся к Иуде и с удивлением спросил: "Друг, что случилось?" "Прости, я обознался", - ответил Иуда. Он вдруг вспомнил, где слышал этот вкрадчивый голос - в том сне, в котором птица пела: "Предай Его! Предай! Предай Его! Предай!"

***

Вечером, когда на Иерусалим спустились сумерки, приятель Иуды решил зайти к нему в гости и расспросить о страшных событиях, произошедших сегодня. Он заглянул внутрь жилища. "Иуда ты дома?" - спросил он. Ему никто не ответил. Немного подождав, мужчина вышел на улицу. Он обратил внимание на дерево, росшее за домом: в его ветвях висел какой-то предмет, но разглядеть в сумерках, что это такое, было невозможно. Мужчина обогнул дом, подошёл поближе и увидел висящие в петле мёртвое тело. Это был его приятель, Иуда Искариот. На земле под деревом валялись глиняные черепки и деньги - много денег. Из груди мужчины вырвался крик, но он тут же закрыл рот двумя руками и, не отрывая взгляда от мёртвого тела, стал, потихоньку пятиться назад. Выбравшись на улицу, он ускорил шаг, потом побежал и скрылся в сумерках городских улиц.

"...скорби и плачь, но не о преданном Иисусе, а о предавшем Его Иуде."

 (Свт. Иоанн Златоуст)

Так бесславно закончилась жизнь одного из двенадцати учеников Спасителя, Иуды Искариота. Почему Иисус не простил его? А других Своих учеников, покинувших Его в тяжкую минуту, простил... Простил Петра, который три раза отрёкся от Него... Вы скажите, что они раскаялись. Но и Иуда раскаялся: об этом говорит евангелист Матфей. В чём же дело?

Бегство учеников и отречение Петра это, скорее, не предательство, а малодушие  (хотя и малодушие часто приводит к предательству и измене): они все боялись быть арестованными и приговоренными к казни. Пётр оказался слабым,но его отказ от Господа не усугубил ни положение Иисуса Христа, ни Его страданий. Пётр был не властен над всем тем, что происходило вокруг его Учителя. Господь дал ему возможность раскаяться. Пётр оплакал свое малодушие, свою слабость и Спаситель простил его.

Иуда же совершает более страшный грех: предательство ради достижения своей корыстной цели. Он причиняет зло Иисусу Христу, чтобы обрести некую выгоду для себя. При этом он постоянно лжёт и лицемерит: он создаёт видимость сохранения любви, благополучия и, неожиданно, наносит удар. Даже в самый последний момент свершения своего злодеяния он продолжает врать: он целует Иисуса Христа, как бы говоря, я не с ними, я с Тобой, и тут же этим поцелуем предаёт своего Учителя в руки врагов. Как свидетельствует Слово Божие, Бог не простил Иуде это предательство. Иуда Искариот испил страшную чашу греха до конца.

Обращаясь к пастве в канун Великого четверга, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл сказал: «Сегодняшний день, давая нам возможность поразмышлять над предательством Иуды, должен помочь осознать всю греховную пагубу предательства по отношению к Богу и ближнему. И тот, кто вступил на путь лицемерия, ведущего к предательству, должен крепко задуматься – ведь никогда в истории ни одно предательство не помогало людям достигать благополучия в жизни. Предатель всегда отвержен и Богом, и людьми, и призрачным становится то счастье, к которому устремляется человек через лицемерие и измену.

Помня об этом, мы должны бдительно всматриваться в глубину своей внутренней жизни, прозревать движение своего сердца, чтобы никаким образом грех предательства не мог созреть в нашей душе.

 Всемилостивый Господь, простивший Петра, и нас прощает – и малодушие наше, и окамененное нечувствие, и слабость нашу. Он простирает к нам Свою руку и дает возможность преодолеть грех и неправду.

Но, согрешая, мы никогда не должны переступать той черты, за которой нет возврата. И да поможет нам в этом Господь.»

Пояснения

1. Симла - плащ, представляющий собой четырехугольный кусок чёрной или бурой шерстяной ткани с одним отверстием сверху для головы  и двумя по бокам для рук.

2. Первосвященник был главой всех прочих священников (коэнов) и один только мог входить во Святая Святых, где хранился Ковчег Завета. Первосвященник выбирался из числа коэнов.

3. Волхвы - колдуны и маги.

4. Пётр - в переводе с древнегреческого языка - «скала, камень».

5. Левиты - священнослужители. Они охраняли порядок при богослужении, руководили народом при жертвоприношениях, исцеляли прокаженных, были музыкантами и пели псалмы, составляли почётную храмовую стражу. Левиты также убивали и подготавливали животных для жертвоприношений.

6. Талит - в древности накидка, плащ — представлял собой прямоугольное покрывало, служившее частью повседневной одежды; к его углам согласно библейскому предписанию прикреплялись кисти. Такой плащ делался из шерсти или льна.

7. "Ты сказал" - подтверждение слов Иуды.

8. Авессалом - третий сын Давида. Ещё при своей жизни Авессалом поставил себе памятник.

9. Синедрио́н (греч. «совместное заседание») — в Древней Иудее - высшее религиозное учреждение.

10.Иерусалимская претория была временной резиденцией римских наместников в Иудее в течение их пребывания в Иерусалиме по таким случаям, как ежегодный праздник Пасхи.

11. Xламида - мужская наружная одежда, изготовлявшаяся из шерстяной ткани. Представляла собой продолговатую мантию, которая накидывалась на шею короткой стороной. Застёжка укреплялась на груди, или на правом плече.

Татьяна Керусова