Проект «Семь». Точка зрения: Дмитрий Ревякин.

Проект «Семь» — серия интервью с известными российскими рок-музыкантами о вере, поиске Бога, морали и нравственности в современном обществе. Автор проекта — Евгения Константинова, руководитель пресс-службы Севастопольского благочиния. Использование материала без согласования с автором запрещено.

Опубликовано впервые 26 мая 2015 года на http://rublev.com/ (http://rublev.com/interviews/41)

Новосибирская группа «Калинов Мост» была основана в 1986 году. Сегодня электронные энциклопедии определяют творчество коллектива как «христианский рок», что далеко от правды. Поэтические образы текстов современного «Калинова Моста» — не средство проповеди, а отражение мировоззрения музыкантов, — в первую очередь — основателя и лидера коллектива Дмитрия Ревякина, в 2000-м году принявшего православие.

Почти 15 лет творчество группы имело иную направленность: в нем доминировали языческие мотивы. Большинство поклонников российской рок-музыки познакомилось с «Калиновым Мостом» благодаря альбомам «Выворотень», «Дарза», «Узарень», «Пояс Ульчи» и «Оружие». Лирика заметно трансформируется с альбома “SWA” (2006 г.), изданного после пятилетнего перерыва в выпуске пластинок. Славянскую мифологию, идеологию хиппи, симпатию к индейцам и шаманам сменили композиции с откровенным обращением к Создателю, теме жизни земной и жизни вечной.

На обложке диска «Сердце», посвященного, как и “SWA”, памяти супруги Дмитрия Ревякина Ольги, умершей от сердечного приступа зимой 2005 года, лидер коллектива появляется с нательным крестом. А о том, что, исполняя один из главных хитов группы песню «Родная» («Оружие», 1998), Дмитрий Ревякин меняет альбомную версию строчки «кто поставит крест на могилы нам? инок да шаман» на «инок, не шаман», знают, пожалуй, уже все любители русского рока.

***

— Вы довольно круто поменяли вектор: и творческий, и, прежде всего, жизненный.

— Нет, все прошло плавно. Все вытекало из предыдущих исканий. Как правило, когда ты соприкасаешься с чем-то горячим, то пытаешься излагать прочувствованное прямолинейно и открыто. Если только в этом заключилась крутизна вектора. Что касается творчества — оно к этому шло, и ничего тут удивительного нет. Для меня, по крайней мере.

— Проще было постигать Православие, имея опыт предыдущих исканий, который у Вас весьма разнообразен?

— Ну конечно, потому что в любом случае это опыт. Опыт познания мира, опыт познания самого себя и опыт поиска ответов на вопросы, которые волновали меня в том или ином возрасте. Конечно проще.

— Как музыканты группы восприняли перемены?

— Музыканты-то у нас сменились еще раньше. Тем более, новым составом уже записано больше, чем предыдущим. Работа движется, работы много. Люди, с которыми эту работу можно делать совместно, слава Богу, есть. И все у нас идет, как положено. Я так считаю.

— А поклонники как реагируют?

— Они как-то там это обсуждают, на то они и поклонники. Реагируют — в той или иной степени. Я, честно говоря, не слежу особо.

— Тем не менее, на выступлениях Вы видите перед собой аудиторию. Остались в ее рядах те, кто любил прежний «Калинов Мост»?

— Остались, конечно. И новые слушатели появляются, и старые остались. Наша аудитория уже, в принципе, сформирована. Все-таки, у нас много студийных работ, много пластинок; можно познакомиться с творчеством и понять: близко оно тебе или нет. Мы же не молодая группа, чтобы завоевывать пространство и аудиторию. Мы просто делаем свое дело — и все.

Дай мне силы, волю воль исполнить благостно,
Не оставь меня без милостей твоих.
Пищу твердую готов принять безропотно,
Лучшие благословляйте в подвиг праведный.
Воды белые, крестившие меня,
Благодарен вам исполненным доверия.
Бью челом вам, братья ангелы,
Одного в пути не бросили,
В бою не оставили.
Не отдали на потребу бесам-псам,
Бью челом вам, братья ангелы,
Отслужу!
Предстоящий покой всех надежд венец,
Под защитой и водительством твоим,
Уповаю на тебя в делах служения,
Окропленный сердцем, верой неотступной…

«Челом». «Ледяной поход», 2007.

— У группы «Калинов Мост» есть достаточно мажорные песни, под которые хочется танцевать — что и делает публика на концертах. Но в текстах этих песен порой упоминается имя Божие, какие-то духовные аспекты и переживания. По Вашему мнению, нет ли здесь диссонанса между содержанием, формой и тем, что под эту форму происходит?

— Нет никакого диссонанса, конечно. Я же не священнослужитель. Моя задача — писать песни. И такие песни, которые являются гармоничными. По словам, по ритму, по мелодике. Если это удается — то, разумеется, у слушателя в сердце найдется отклик. Вот такая моя задача.

— Константин Евгеньевич Кинчев в одном из интервью говорил, что для него творчество — это попытка рассказать о Православии тем, кто еще с ним не знаком. Отсюда мои вопросы о Ваших стремлениях.

— У Константина аудитория огромная, несопоставимая с нашей. Наверное, у него стоят такие цели — более серьезные. У нас они не стоят. Наша аудитория уже сложилась. Она небольшая, но преданная, верная, и ей интересно, как мы развиваемся с течением времени, как мы мыслим в творчестве, в новых альбомах. Они, со своей стороны, критикуют, подсказывают. К каким-то идеям и тезисам мы прислушиваемся, что-то отметаем. Но все происходящее между нами и аудиторией можно назвать своего рода взаимообменом. Тут нет ни нравоучений, ни диктата.

Помнить о вечности всегда
Где бы ты ни был, чтоб ни делал.
В небо ступени высекать
К самому горнему пределу;
Миг невозможный призывать
Верой, Любовью и Надеждой
В недрах Творца душа жива,
Будет исполнена как прежде.

«Так случилось». «Сердце», 2009.

— Многие православные ориентированы на то, чтобы наполнять свой плейлист песнями исключительно с «верными» текстами. Теми, в которых нет никакого деструктива и чего-либо противоречащего вероучению. Но для человека с широким музыкальным кругозором рано или поздно встает вопрос: как быть с музыкой иноязычной? Далеко не все меломаны — одновременно полиглоты. Что следовало бы здесь делать, по Вашему мнению? Учить языки, искать переводы текстов или просто остановиться на музыкальной составляющей?

— Я тоже не полиглот. Если обращаться к моему личному опыту — когда я еще учился в институте, мы в общежитии слушали много зарубежной музыки, танцевали под нее. Нам очень нравилось, эти записи вызывали огромный интерес. Это было завораживающе и являлось определенной отдушиной, потому что отечественной музыки подобного формата не было. Что касается Вашего вопроса, отвечу так: кому позволяет знание иностранного языка — тот может разбираться, о чем поется в песне. Но в целом — мне кажется, просто даже на уровне вибрации человек способен определить: близко ему услышанное или нет.

— Время музыки, на которой выросли Вы и немного я — это время альбомов, концептуальных во всем: от структуры последовательности песен до обложки пластинки. Сегодня музыкальный рынок чаще наполнен сборниками «выстреливших» хитов. Как думаете, эра альбомов вернется?

— Я думаю, нет. Потому что мы действительно воспитывались в тот период, когда сами музыканты мыслили категориями альбомов. А сейчас же другое время. Поток информации сметает предыдущее мгновенно, и альбомное мышление — это роскошь.

— В нашем обществе еще осталось предубеждение со стороны православных верующих в отношении рок-музыкантов или тех, кто слушает их творчество? Штампы, стереотипы, «наркоманы-нацисты-шпана»?

— Сейчас общество настолько атомарное, что всем друг на друга наплевать. Наплевать, кто и чем занимается. Люди заняты. Кто — выживанием, кто, наоборот, обуян алчностью. Сегодня такое время, что дозволено все. Поэтому, думаю, штампы остались в далеком прошлом. К 90-м годам они уже не имели под собой никакой реальной основы.

Надо мной темнели тучи, гром гремел, сгущалась мгла,
Я терпеть судьбой обучен — вера, братцы, помогла.
Если что, медвежьей хваткой лиходею пасть порву.
Буду рад, до правды падкий, послужить в сердцах добру.
…Нас не много и не мало, всех у Господа не счесть.
Кто в пути в грехах замаран, а кто сберег по диву честь.
…И вот так молвой потешной, без пособий, без наград
По земле гуляет грешной партизанский наш отряд.

«Дома не был». «Эсхато», 2010.

— Прочла в одном из Ваших интервью тезис «мы живем в предконечное время». Вы действительно так думаете?

— Любой христианин должен так думать. Это не моя мудрость.

— Еще пишут, что Вы считаете себя теократом. Правда?

— Ой, да я кем уже только не был… и как уже только себя не представлял. Поэтому сейчас теократ я или нет?.. Я не знаю. Может, где-то теократ, где-то не теократ. Я ведь все равно живу в мире и вижу реалии этого мира, и ощущаю фон эпохи. Он на меня воздействует. Поэтому реальна или нет теократия сегодня?.. Всякое может быть. Это все равно все в руках Господа. Зависит от авторитета Церкви. Будет авторитет — и все возможно. Помимо того, что в какие-то моменты человек может общаться с Богом напрямую, если рядом нет сообщества, — все равно через Церковь Господь управляет людьми. Сказано же в Священном Писании: «Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф 16:18). Вообще может случиться что угодно. Потому что, к примеру, только очень тонкие конспирологи могли спрогнозировать, что возникнут такие взаимоотношения между Россией и Украиной. Мы же не могли подобного предположить. Но оно случилось.

— Ваше название «Калинов Мост» (в славянской мифологии — мост через речку Смородину, по которому души живых переходят в царство мертвых) — как это транспонируется на «православный» язык?

— Ну, если считать, что Православие все равно возникло на нашей территории не на пустом месте, то и «Калинов Мост» здесь тоже вполне имеет право на существование.

Беседовала Евгения Константинова.
Фото — Елена Разина.

Пресс-служба Севастопольского благочиния.